Голос крови

– Контекст заключается в том, что ваш отличный коп обосрал всю афроамериканскую общину! Если это нормальный контекст, тогда мы имеем дело с еще большей проблемой. Проблемой лидерства. Не так ли?

Шеф аж зашелся… потерял дар речи. Да что ж такое? Он рискует своим местом, всей своей карьерой из-за Нестора Камачо! И это называется мужской поступок? После пятнадцати лет работы на износ, постоянных сверхусилий и действий с риском для жизни, после привычного перешагивания через расистские выпады, как через пустячные препятствия на пути к высшей цели, и утверждения себя в роли признанного лидера… пожертвовать всем ради какого-то кубинского паренька? Но как выйти из положения, не показав, что Дио одной фразой нанес ему такой удар в пах, что он, главный мачо, вдруг превратился в мальчика для битья?

Кажется, и Дионисио понимает, что бой окончен, все решил один удар, недаром же он оставил сарказм и начинает примирительным, успокаивающим тоном:

– Послушай, Сай, когда я назначил тебя шефом полиции, я был абсолютно уверен в твоих способностях, в бесстрашии и других качествах прирожденного лидера, и продолжаю верить. Ты ни разу не сделал ничего такого, что заставило бы меня усомниться в моем решении… и я надеялся с твоей помощью исправить прошлые ошибки. Например, показать афроамериканской общине, что если раньше их в чем-то обделяли, то теперь пришел не просто некто, кто будет защищать их интересы, а… мужчина с большой буквы. Такой мощный символ. После инцидента на мачте я попросил вас на время отстранить Камачо от дел. А ты что сделал? Дал ему медаль и «горизонтальный перевод», но он заключался не в том, чтобы объезжать парк верхом, ибо там он мог раздражать разве что белок да кротов. Это был бы «перевод с понижением», кажется, так ты тогда выразился? – Мэр понемногу начинал закипать и отпускать поводок своего сторожевого пса по кличке «Сарказм». Он словно почувствовал, что Шеф – в нокауте. – В подобной ситуации речь уже не об одном человеке. Ты меня понимаешь? Ты встал на защиту своего человека, что само по себе похвально. Но в данную минуту наш долг – защитить сотни, тысячи, десятки тысяч людей, далеких от всех этих нюансов. Ты со мной согласен?

Шеф бессознательно кивает… и только тогда до него доходит, что это уже второй его кроткий кивок-согласие. Остальные, наверное, восхищаются тем, как их лидер владеет приемами словесного джиу-джитсу… в отличие от них, подголосков. Двумя-тремя фразами уложил на лопатки черного супермена. Вон как пялятся. Уже никакой угрюмости. Сплошное восхищение. Словно маленькие дети. Они заняли лучшие места в зале, чтобы поглазеть на то, как Славного Рыцаря… размажут по стенке. Нашего Дионисио Круса на хромой кобыле не объедешь! Хоть он с виду коротышка, но черного супергероя, который перешел ему дорогу, уложит одной левой! Вот почему он… каудильо. Он может не бросать в лицо обвинения и не угрожать тебе, el negro, ему достаточно раскинуть сеть – хоп! – и ты уже в ней барахтаешься, молотя руками воздух.

А тем временем мэр продолжает:

– Что они видят? Какой-то молоденький коп, не так давно на службе… и где бы он ни появился, его сопровождают четыре всадника: Расизм, Шовинизм, Этнотерроризм и… м-м-м… – До этого момента все шло как по писаному, а тут случилась осечка. Имя четвертого апокалиптического всадника не приходило ему на ум. – …м-м-м… и так далее, – неуклюже подытожил Дио. – Понимаешь?

Что за чушь! И он должен сидеть и молча кивать на все это?!

– Нет, Дио, не понимаю, – ответил шеф полиции. Но его слова прозвучали так же неуклюже, как у мэра «м-м-м… и так далее». И так же робко, как недавние кивки. В них не было души. Конечно, очень благородно защищать сотрудника, к тому же рядового… но благородно ли ставить при этом под удар все, что ты мог бы сделать для настоящих братьев?

:::::: Уж не читает ли Дио мои эсэмэски?::::::

– Послушай, Сай, речь не о том, какой Камачо коп, плохой или хороший. Тут я соглашусь, да. Но он стал чем-то большим, чем просто коп. Он стал символом того, что ранит до крови каждого в этом городе. Я восхищаюсь твоей лояльностью к своим, но это не меняет ситуации. Я уверен, что парень ничего такого не имел в виду, но против фактов не попрешь. Дважды за последние пару месяцев он всех поставил на дыбы… люди закипели… он обошелся с ними как с уличной грязью. Тебе не кажется, что ваш департамент мог бы успешно заниматься своим делом и без помощи этого двадцатипятилетнего парнишки?

:::::: Я ждал, когда он это скажет. Вот теперь можно провести четкую черту.::::::

– Я понимаю, о чем вы говорите, – Шеф вздыхает, как человек, вынужденно соглашающийся с неизбежным, – и мне это не нравится.

Последние слова он пробормотал едва слышно. Что до мэра, то выражение его лица и его тон приняли этакий отеческий характер.