Голос крови

Вдруг на комоде что-то засвистело, и Амелия аж подпрыгнула… мобильник Магдалены… а рингтон ей поставил Нестор: мужчина, насвистывающий непонятно какую мелодию. Он обожает такие игрушки. Рингтоном на его мобильнике служила песенка в стиле хип-хоп. Как там она звучала? Ах да. Caliente! Caliente, крошка. Неслабый fuego под твоей caja chinакаха-чиной». У нее никакой ностальгии по этому поводу. Они вели себя как подростки… чпокались украдкой – сунул-вынул, сунул-вынул, сунул-вынул – в пустующей кровати какого-нибудь приятеля, где их не застукают. Дети, ей-богу… ничего интереснее не могли придумать.

– Алё?

– Магдалена, я думал, ты меня уже ждешь внизу! – Норман, кто ж еще. – Здесь даже не припаркуешься! – Норман возмущен и расстроен.

– Я сейчас спущусь! – Магдалена крутится перед зеркалом, качая головой. – Даже не знаю, Амелия…

– Я знаю! – Решительная отповедь. – Ты им нужна. Им требуется немного секса, и они его увидят в красивой упаковке. С крестиком промеж сисек!

Магдалена, как завороженная, пристально разглядывает существо в зеркале.

– Dios m'io, Амелия! – Голос ее чуть дрожит. – Дай бог, чтобы ты оказалась права! Переодеваться уже некогда. Норман меня убьет!

– Магдалена, это что-то. Помни две вещи. Ты снова девушка. Девушка с крестиком на сердце! Ты моложе, красивее и целомудреннее любой женщины в «Chez Toi». Помни об этом и будь уверенной в себе. Ты лучше всех этих снобов.

К тому времени, как она спустилась вниз на лифте и направилась к знакомой машине, ее воодушевление, поднявшееся лишь на какой-то микрон, окончательно падает. Что она делает? Дева… ага, дева в бюстье, косящая под шлюху. Какая же она дура!

Но стоило ей открыть дверь «Ауди», как на лице Нормана появилась откровенно плотоядная улыбка.

– Ух тыыыы! К черту Chez Toi! Поехали ко мне!

Магдалена забралась на пассажирское сиденье.

– Не запредельно, ты уверен?

– Ты вся запредельная, Магдалена! – Он так и пожирает ее глазами, однако Норман не лучший судья в таких вещах.:::::: Ты же помешан на сексе, научное светило, ведущий специалист по лечению от порнозависимости.:::::: И все же реакция обнадеживающая. По крайней мере, ее прикид – это не полный провал.:::::: Поувереннее! Хотя бы в ресторане. Может, у тебя есть шанс.::::::

Они едут по Линкольн-роуд, и Норман спрашивает:

– Ты видела этот ролик на Ютьюбе?

– Какой ролик?

– Это надо видеть! Двое местных белых копов уложили на пол черного парня, сковали ему руки за спиной браслетами и, сидя сверху, дубасят по затылку и обзывают последними словами, только что не «ниггер»! Ты должна посмотреть.

Должна посмотреть? Все, что он говорит, Магдалена пропускает мимо ушей. Сейчас ее волнует только одно: как он к этому отнесется? Примет ли он меня за шлюшку… или у Нормана была правильная реакция? Она опускает взгляд на декольте. Да уж. Всё наружу.

Они добираются до места и передают машину парковщику.

– Здесь? – удивляется Магдалена. – У изгороди?

– Здесь, – подтверждает Норман. – Ресторан за ней не видно.

Они стоят в нескольких шагах от живой изгороди из кустов бирючины высотой метра три, если не больше. Что-то невероятное. Аккуратно подстриженная и совершенно ровная наверху, с прорезанным входом размером два тридцать на метр тридцать, таким идеальным прямоугольником, ухоженным до последнего листика. На глазах темнеет, и в сумерках изгородь легко принять за неприступную крепостную стену.

– Я не вижу вывески.

– Потому что ее нет, – объясняет Норман тоном знающего человека.

У Магдалены перехватывает дыхание. Ее снова одолели сомнения, снова эта пучина отчаяния. Вдруг она себе все нафантазировала? Что ей Сергей тогда сказал? Ничего!.. Ни одного теплого словечка. Обычные малозначащие проявления учтивости, принятые в светском обществе при знакомстве. Она соткала себе мираж из взглядов и улыбок и жестов, то ли выдававших его тайные чувства, то ли нет. Он посылал ей долгие, ищущие, многозначительные взгляды… трижды. Но что, если они вовсе ничего не искали и ничего не означали? Что, если они были долгими исключительно по ее внутренним часам? Поздно строить предположения! Она уже здесь, а он где-то за этой изгородью… и ее обезумевший самолет то взмывает, то падает в воздушную яму, взмывает и падает, взмывает, взмывает, взмывает, пока новое «а если» снова не обрушит его вниз, а новая слабая надежда не вытащит из ямы… и так продолжается вот уже неделю…

– Но как же кто-то поймет, что ресторан там? – недоумевает Магдалена.

– «Кто-то» не поймет, – отвечает Норман. – Вход как бы свободный, но это своего рода частный клуб. Если там тебя не знают или член клуба не замолвит за тебя словечко, заказать столик у тебя не получится. Отсутствие вывески – это… как сказать… составляющая часть здешней ауры.