Голос крови. Антология

Утром третьего дня я узнал, что такое жажда. Кажется, Дика только сейчас поняла, что я занимался сбором только воздуха, но не крови. Три дня назад я не насытился полностью. Отложил. Теперь организм требовал своего, а дать ему было нечего. Я опять увидел в ее глазах страх.

Глаза застилала серая пелена. Мне казалось, будто в моих висках стучит кровь, хотя этого никак не могло быть. Теперь пришла моя очередь отводить глаза.

Дина все поняла сама. Она начала говорить. Кажется, она рассказывала мне стихи. Потом детские сказки. В момент, когда я почти потерял контроль над собой, я услышал даже несколько формул из ее магистерской работы. И я вернулся.

Даже если вы когда-либо хотели пить, есть и спать одновременно, вы все равно не поймете, что испытывает голодный вампир. Его разум начинает гаснуть, застилаясь красной пеленой. Он слышит стук чужого сердца, и со временем ему начинает казаться, что оно бьется в его груди. И в момент, когда он осознает, что это не так, со скрежетом распахиваются ворота сознания, и он ощущает непреодолимое всеобъемлющее желание это сердце забрать. Вырвать из чужого тела и вложить в свое, чтобы хоть на несколько ударов, почувствовать теплый ток крови в венах и услышать стук в груди. Хоть на мгновение. И любую чужую жизнь за это мгновение…

Я очнулся. Вернулся. Она говорила, и ее голос вывел меня из ступора. Я слушал про ее защиту, про соседского пса, сгрызшего розы ее сестры, про мальчика из параллельного класса, который нравился ей в школе, про новые измерительные приборы, которые генерал отказался закупать перед полетом…

Я вернулся. У меня было такое чувство, словно я медленно умираю, сгораю изнутри. Было больно. Но жажда немного отпустила.

Она не спала ночью. Боялась.

Утром я не смог полностью разогнуть руку в суставе. Очевидно, сухожилие первым подверглось сосушке. Я знал, что необратимым этот процесс станет только дней через семь, а то и больше. Беспокоило меня лишь то, что я могу потерять контроль над собой.

Дина все-таки уснула к вечеру. Отключилась.

Пока она спала, я проверил баллоны. Один из них четко показывал двадцать четыре часа. Второй был без дозатора. Его я оставил на потом.

Дина проснулась без крика. Спокойно. И посмотрела на меня без страха. Это было странно.

Она подошла ко мне и села рядом.

— Если будет заканчиваться воздух… Если я увижу, что уже никак… Короче, ты сделаешь меня такой, как ты?

Если бы я мог в этот момент пить, я бы, наверное, захлебнулся.

— Ты понимаешь, что говоришь?

— Понимаю. Тебе нужна кровь, чтобы выжить. А если здесь не будет воздуха, я умру. Ты сможешь получить кровь, а я — жизнь.

— Знаешь, если бы все было так просто, я бы сейчас спросил тебя о том, как же твоя неприязнь и непонимание. И о том, как ты сможешь жить без света и воздуха. И о том, как ты сможешь пить кровь того, кто уже мертв, — она вздрогнула, а я продолжил: — Но я не буду этого спрашивать. Когда вампир кусает человека, он пробивает дырку между артерией и пищеводом. В момент, когда твое сердце остановится и в жилах не останется ни капли крови, пойдет процесс преобразования клеток. Он займет минут пятнадцать. А потом ты должна будешь укусить меня и забрать свою кровь назад, чтобы дать вирусу энергию для окончания преобразования. Твой организм впитает кровь за три часа. К тому моменту ты сможешь видеть в темноте и не дышать. Но после этого нейроны твоего мозга начнут перестраиваться. Тогда тебе понадобится первая кровь. Если ты ее не получишь, то твой мозг умрет. И ты станешь не вампиром, а упырем. Существом без мыслей, только с одним рефлексом, базирующимся на жажде крови. К счастью, я этого уже не увижу. Если после того, как ты заберешь обратно свою кровь, я не смогу насытиться, то произойдет реакция быстрого отторжения вируса, и я превращусь в высохшую мумию…

Возможно, я перестарался. Она была бледной, почти как я. И молчала достаточно долго.

— Тогда просто убей меня. Хоть ты выживешь.

Я взял ее за подбородок и повернул лицом к себе:

— Не надо жертв. И лучше молчи. Воздуха осталось не так много.

Я старался говорить как можно грубее. Хотел оттолкнуть се.

Но она не ушла. Она молча просидела возле меня весь день. И мне казалось, что за этот день я узнал о ней гораздо больше, чем за месяц. Она так молчала…

Боль костром разгоралась в груди, но я терпел. Дина не уходила. Она ждала. Только я не мог сделать то, что она хотела.

Закончился баллон. Я поставил последний. Дина молча наблюдала за мной. До того момента, с которого можно было ожидать помощь, оставалось всего двадцать четыре часа.

— Вэйнар…

— Что?

— Неужели ты не понял, почему я не общалась с тобой? — Я молчал. — Не понял, почему я тебя боюсь?

Глупая, я уже давно все понял. Только ты еще ничего не поняла. И слава Богу.

— Вэйнар, я тебя…

— Тс… — я прижал палец к ее губам. — Не надо.

Она придвинулась ближе, положила голову мне на плечо.

— Надо. Я…