Голос Лема

Барбара Ландор, двадцать шесть лет, студентка, из натурализовавшейся шведско-немецкой семьи. Шэн вглядывался в ее снимок почти час, ища вдохновения в правильных чертах и светло-голубых глазах. Проклятый мир, эта девушка не укладывалась в схему. Никоим образом. Девяносто процентов его пациентов — мужчины, преимущественно между пятнадцатым и двадцать пятым годом жизни, хотя приходилось работать и с теми, кому под шестьдесят. Доминировали интроверты с депрессивными склонностями и запойные игроки. Девушки, носившие в университете отнюдь не со зла данное прозвище Барби, бывшие предводителями университетского братства, капитанами команд поддержки, командирами отрядов скаутов, волонтерами Красного Креста и двукратными Вице-Мисс Улыбка штата Вашингтон, просто не могли затеряться в Сети. Конечно же, уйти туда может всякий, но с некоторыми такого просто не происходит. У них нет склонности.

Шэн лечил многое. Простую депрессию у игроков, которые слишком сильно отождествляли себя с созданными персонажами, раздвоение личности, вызванное разделением индивида на «виртуальную» и «реальную» части, из которых первая начинала доминировать, и даже псевдошизофрению, когда больной был не в силах различить мир реальности и Сети или считал, что, действуя в реале, находится в Сети и не может из нее выйти. Развитие нейрохирургии и имплантатов лишь сделала его работу сложнее. Для глубокого погружения Шэн использовал псевдокожу и шлем, поскольку хирургическое вмешательство в свой мозг полагал изрядным перебором, но в последнее время на установку сенсорного гнезда решалось все больше людей. Появился новый тип затерянных — пациенты, остававшиеся в Сети постоянно, а после отключения от нее впадавшие в нечто подобное коме, без шансов на пробуждение. Несколько первых случаев вызвали общегосударственную панику и череду исков, направленных против клиник, монтирующих гнезда. Позже оказалось, что проблема имеет природу психологическую, а не хирургическую. Больной так глубоко погружался в виртуальную жизнь, что кома просто становилась защитной реакцией. Вот этих вернуть было сложнее всего. Но молодые и красивые двадцатилетние девицы не сбегали в псевдожизнь Сети. Слишком хорошо развлекались в этой, настоящей.

И еще проклятущий Ямада. Никаких данных о методе лечения. Только диагностика и динамика рака. Барбара два раза подряд пропустила ежегодные медицинские осмотры в университете. Один раз ездила на похороны бабушки, другой — болела гриппом. Должна была пройти обследование в другое время, но когда тебе двадцать, кажется, что впереди вечность. На четвертом году обучения у нее диагностировали быстро прогрессирующую лейкемию, так называемый сверхагрессивный рак. Эта мерзость собирала урожай всего несколько лет, но уже заслужила мерзкую славу. Девушка сперва сломалась, потом решила сражаться, прошла классические радиационную и химиотерапию, одну прививку и лечение стволовыми клетками. Она похудела с пятидесяти до тридцати двух килограммов. Через год мучений согласилась в качестве добровольца на экспериментальную терапию и отправилась на «Альфу Один». Попала сюда два года назад. И все, на этом месте данные Ямады обрывались, словно Барбара исчезла. Словно ее вышвырнули в пространство и уничтожили всю информацию. Шэн со злостью отключил терминал и полетел к выходу. Ему нужно выпить. Поужинать при нормальной силе тяжести и выпить. Проплывая сквозь шлюз, он подумал, что Ямада, как бы ни хотел, выдал ему больше, чем думал. Согласно медицинским данным, Барбара попала на станцию на последнем сроке. На Земле ей оставалось месяц или два. То есть, она жила «вне времени» уже два года. Дольше, чем любой другой пациент с этим типом лейкемии. Что бы там японец не придумал, это должно быть по-настоящему действенным. И таким, что стоит кучу денег. Люди не обращают внимания на состояние счета, когда смерть заглядывает в глаза. Если девушка выживет, то обеспечит своему доктору славу и деньги. Может даже визит в Швецию и рукопожатие тамошнего монарха. Оставался лишь один вопрос. Где во всем этом место для виртуальной реальности и для того, чтобы в ней потеряться? Он стиснул зубы. Сперва ужин, потом выпить, а потом ночь, наполненная снами о падении. Завтра он подумает, как бы выжать из Ямады что-нибудь еще.

— Больше ничего. — Лицо азиата было спокойным и неподвижным, как лица андроидов-экскурсоводов, попадавшихся порой в музеях. — Вы получили все данные, какие я мог открыть, и прошу не рассчитывать на большее. Информация, о которой вы просите, касается самой сути нашего метода, и потому я не могу вам ее предоставить.

Ну да, можно было предвидеть. Шэн поерзал в кресле, наслаждаясь искусственным тяготением. Эта ночь оказалась такой же скверной, как и предыдущая; ему постоянно снилось, как он падает, он пробуждался каждые несколько минут с криком, замирающим на устах, так любой мог дойти до ручки. Но это не означало, что он намеревался уступить.