Голос металла

Словосочетание «Последняя Война» абсолютно ни о чем ему не говорило. Однако интуитивно он понимал одно – упомянутые Аврумом события были настолько масштабны, что и Ахово и Цигбел и даже, пожалуй, Кверенс вместе во всей Империей на их фоне выглядели не более чем нескольким песчинками под огромными колесами мчащегося на полном ходу каравана.

– Я так долго был изолирован от внешнего мира, что и сам очень многого не знаю, – продолжал Аврум. – Запустив реактор и наладив связь, я смогу выяснить, что сейчас происходит, и тогда мы совместно разработаем план наших дальнейших действий.

– А что, если… – парень нервно сглотнул, – если ты, получив все, что тебе необходимо, обо мне позабудешь? Или даже хуже того – вообще от меня избавишься? Как я могу быть уверен, что ты меня не предашь, а?

– Я – твой друг! – Вальхему даже показалось, что черная громада качнулась ему навстречу. – А настоящие друзья не предают!

– Ладно, ладно! – он отпрянул, испуганно замахав руками. – Я не имел в виду ничего такого и не хотел тебя обидеть!

– Хорошо, – голос Аврума звучал немного сухо и отстраненно, – твои извинения приняты. Но я буду крайне признателен, если ты раздобудешь еще немного олова и меди.

– Ну, у нас за кузницей скопилась целая куча хлама, который уже никогда не пригодится. Думаю, там вполне можно нарыть что-нибудь стоящее.

– Буду тебе крайне признателен! – последняя сухая ветка, немного поерзав, скрылась в чреве черной глыбы, и Аврум затих, вдумчиво переваривая полученную порцию.

Поскольку дальнейшее общение временно откладывалось, Вальхем подхватил рюкзак и отправился обратно. По дороге он подобрал еще немного металла из одной из своих заначек, чтобы порадовать Торпа и выкупить себе немного свободы для возни на заднем дворе кузницы. Туда отчим сваливал все те находки Вальхема, которым не мог найти применения, и соответствующая гора вымахала уже до весьма солидных размеров. Тут наверняка найдется что-нибудь полезное для Аврума!

На следующее утро, ковыряясь в кажущихся бездонными металлических залежах, Вальхем снова и снова ловил себя на том, что доселе безымянные железяки неведомым образом обрели свои имена. Во многих случаях он, просто взяв какой-нибудь обломок в руки, мог назвать состав сплава, из которого тот изготовлен, вплоть до точного соотношения входящих в него компонентов и легирующих добавок.

Чувство, что в твоей голове, не спрашивая разрешения, поселилось некое Знание, вызывало легкую оторопь и даже слегка пугало. Его охват и глубина пока оставались загадкой, поскольку отдельные озарения происходили сами собой в самые неожиданные моменты, и нельзя было сказать заранее, что именно даст толчок к очередному откровению. Тем не менее, копание в собственных воспоминаниях доставляло Вальхему определенное удовольствие, примерно такое же, как и поиск ценных обломков в завале на заднем дворе. Никогда не знаешь, что обнаружится под очередной отброшенной в сторону загогулиной…

– Валька! – послышался вдруг сзади чей-то шепот. – Валька!

Обернувшись, Вальхем увидел Климера, просунувшего свой нос между досками забора и пытавшегося то ли очень тихо кричать, то ли, наоборот, шептать во всю глотку.

– Чего тебе? – Вальхем еще не до конца отошел после их вчерашнего разговора и был не в настроении с ним общаться.

– Беги, Валька!

– Куда бежать, зачем?!

– Говорил же я тебе, чтобы ты за языком следил! – в голосе Климера промелькнуло плохо скрываемое злорадство. – Вот и расхлебывай теперь. Беги, пока еще не поздно, своим предкам ты все равно уже ничем не поможешь.

Покрутив головой по сторонам, его приятель пригнулся, от кого-то прячась, и бодро потрусил в огороды, а Вальхем так и остался сидеть на земле в полнейшем недоумении.

Да что хоть случилось-то? Почему вдруг надо куда-то бежать, спасаться? От кого?

Вальхем замер, прислушиваясь. Он только сейчас сообразил, что уже некоторое время не слышит звона кузнечного молота. Вместо него с улицы послышалось конское ржание и чьи-то незнакомые голоса. Движимый нехорошим предчувствием, мальчишка осторожно прокрался вдоль стены и выглянул из-за угла.

Первым, что бросилось ему в глаза, стал стоящий за воротами темно-синий полицейский фургон. Вальхем неоднократно встречал его в Цигбеле, где наряд всегда дежурил на вокзале при прибытии каравана. Но вот в Ахово полиция нагрянула на его памяти впервые. Похоже, начинали сбываться самые мрачные предсказания Торпа, и снятая им со стены икона Пастырей тут уже вряд ли могла хоть что-то изменить.

Рядом с фургоном, положив руки на висящие на поясах дубинки, стояли двое полицейских. Их грозный вид удерживал на некотором расстоянии уже начавших скапливаться вокруг зевак. Появление городских слуг закона в захолустной деревеньке представлялось столь неординарным событием, что неизбежно привлекало внимание местных жителей. Однако голоса доносились с другой стороны, от входа в кузницу, и Вальхем чуть привстал, чтобы разглядеть тех, кто там беседовал.