Голос моей души

– Если станет известно, что на троне сидит самозванец, обманувший в первую очередь саму Гертруду, разве беронийцы будут его поддерживать? – удивился Игнасио.

– Все не так просто, – покачала головой Тони. Нетерпеливо прошлась взад и вперед по комнате, после чего вновь повернулась к Игнасио. – Если мы разоблачим лже-Филиппа до свадьбы, тогда все будет так, как ты говоришь. Король Беронии первый ополчится против самозванца, и у нас появятся хорошие шансы получить его в союзники. Но, если разоблачение произойдет после свадьбы, тогда дело примет совсем другой оборот. Правительство Беронии сделает все что угодно, лишь бы не признать, что их принцесса замужем за безродным самозванцем. Это же позор. Позор и для ее рода, и для всей страны. Причем так просто он не забудется, об этой истории и спустя несколько сотен лет будут помнить! Перед бракосочетанием любой беронийской принцессы все будут ехидно так спрашивать: а вы уверены, что точно знаете, за кого выходите замуж?

В гостиной раздались смешки. Я одобрительно слушала Антонию. Вообще, с момента нашего знакомства юная герцогиня проявляла себя как вполне разумная девушка, решительная и довольно зрелая для своих лет… Если не считать того случая, когда мы подбирали ей личину. Но что поделаешь, пятнадцатилетние девушки вообще редко способны сохранять хладнокровие, когда речь заходит об их внешности, а в соседней комнате сидит нравящийся им мужчина. И, честно говоря, по мере того как они становятся старше, в этом отношении мало что меняется.

– И потом, Берония преследует какие-то собственные интересы, заключая этот брак. Чисто политические. Если свадьба состоится, они решат, что уже получили желаемое, и потерять свою выгоду уже не захотят.

– Но если Филипп все равно окажется ненастоящим, – гнул свою линию Игнасио. – Что они смогут с этим поделать?

– Много чего, – неопределенно пожала плечиками Тони. – Будут отстаивать его до последнего. Нет, один на один они не знаю что с ним будут готовы сделать. Могут и какую-нибудь ненужную часть тела оторвать для острастки. – Я заметила, как Игнасио стал инстинктивно оглядывать свое тело в поисках чего-нибудь ненужного. Не нашел и оттого побледнел. – Но на людях они будут готовы перегрызть за него горло. Обвинят всех разоблачителей в клевете. Сами придумают ему легенду. Если понадобится, пойдут на Риннолию войной. Не ради Филиппа, конечно. Но ради своей принцессы, ее чести, ее власти и собственных политических интересов.

– Браво, Тони! – улыбаясь глазами, похвалил Андре. – Очень правильно и доходчиво.

Девушка покраснела от удовольствия и не слишком успешно постаралась скрыть улыбку. Ей было приятно слышать похвалу из уст опекуна, но правила поведения, которым она была обучена, не позволяли выставлять напоказ собственные эмоции.

– И какой из всего этого следует вывод?

Я обращалась к Тони, предоставляя ей возможность расставить все точки над «и».

– Надо расстроить свадьбу, – немного неуверенно сказала она.

И подняла на меня взгляд, ожидая вердикта.

– Именно так, – подтвердила я, после чего обвела взглядом остальных. – Мы должны либо разоблачить Филиппа прежде, чем он женится, либо как минимум расстроить свадьбу.

– И как ее можно расстроить? – спросил кто-то из подпольщиков. – Какие есть варианты?

– Чисто теоретически можно было бы найти для невесты более подходящую партию, – проговорил Вито. – Но в нашем случае вряд ли это сработает.

– М-да, а искать более подходящую партию для жениха смысла точно не имеет, – пробормотал Антоин.

– Не пустить невесту в страну? – спросил еще один подпольщик. – Перехватить карету?

Мы с Воронте одновременно покачали головой.

– Не пройдет, – сказал граф. – Это вам не тюремная карета, перевозящая узника с одного места заключения в другое. Едет особа королевской крови, к тому же иностранка. Там будет такая охрана, какая никому из вас и не снилась. Причем и ее собственная, и присланная из Риннолии.

Тут я была с Воронте полностью согласна.

– Что же тогда? – хмурясь, проговорил Антоин.

Мы отчего-то устремили взгляды на Андре.

– А какой вариант вы рассчитываете от меня услышать? – изумился он. – Ну ладно. – Не желая нас разочаровывать, Андре решил проявить покладистость. – Я могу соблазнить Гертруду Беронийскую. А когда она зачнет ребенка, свадьба естественным образом отменится.

– Черт! А мне-то почему эта идея в голову не пришла?! – раздосадованно воскликнул Вито.

– Ну конечно, – фыркнула я, обращаясь к Андре, – ты же у нас известный совратитель.

Я тут же прикусила язык, сообразив, что сказала это в присутствии Тони. Для нее такое упоминание должно быть весьма болезненным, особенно учитывая ее юный возраст. Дабы сгладить впечатление, насколько это возможно, я добавила, повернувшись к остальным, но стараясь не смотреть непосредственно на девушку:

– Я говорила о себе.