Голос мотылька (СИ)

Гордость соорудила вокруг машины огненные круг, пока парень не подтащил к нему Илью. Я открыла заднюю дверь, и мы с Элвисом погрузили Илью в салон. Я юркнула на заднее сидение, Аня за руль, а парень рядом с ней. Мы погнали по автомагистрали с бешеной скоростью, оставляя позади ошалевших от увиденного людей.

— Круто! — заорал Элвис. — Я такого никогда не видел! Скала меня уничтожит за то, что я вам помог, — обернулся он и посмотрел на Илью. — Он мечтал убить президента! А тут я…

— Он тебя не тронет, поверь, — заулыбалась Аня, щелкнув пальцами и выбивая из них искорку.

— Потрясно! — не унимался парень.

— Куда едем? — посмотрела Гордость в зеркало заднего вида.

— Подальше от Москвы и поближе к воде.

— Мотылек, а зачем мы таскаем за собой труп? — недоумевал Элвис.

— Он жив! — выплюнула я и прижала к себе Илью так крепко, как могла.

Раскачиваясь из стороны в сторону, запела ту песню, что написала на игре. Слезы градом покатились из глаз. Я начинала сходить с ума. Мне казалось, что он тоже меня обнимает, что вздымается грудная клетка, что он улыбается во сне. На миг я открывала глаза и понимала, что это мое воображение.

Очнись! Милый, очнись! Дыши! Дай мне понять, что не зря стараюсь! Ну давай же!

Я расцеловала его холодные, как льдинки губы, провела рукой по щетинистой щеке. Господи, пусть он откроет глаза! Пожалуйста! Я все отдам!

— Он тебя не услышит, Лана, и воскреснуть из мертвых не сможет. Это может сделать только Эрик. Так уж у него дар.

— Артур поможет.

— Вряд ли.

— Тогда это сделает Эрик.

— Уверена? Помнишь, чем это закончилось недавно?

— Плевать! Ясно?!

— Ты же знаешь, что он потребует взамен.

— Пусть. Пусть весь мир сгинет, зато я спасу его!

— Не заставляй меня думать, что я в тебе ошибся.

— Оставь меня! Слышишь?! Уйди из головы! Если не можешь помочь, оставь меня!

— Не буду мешать. Тебе нужно оплакать потерю.

— Нет! — закричала я в голос и две пары глаз посмотрели на меня с опаской.

— Все хорошо, Лан? — почти шепотом спросила Гордость.

— Нет! Не хорошо! Все плохо! Хуже некуда!

Голос истерически срывался, слезы душили, выбивая из горла хрипы. Я не могла это остановить, а от жалостливых взглядов обида накатывала с новой силой. Я проклинала весь свет и жалела, что не выбрала тогда темную сторону ради него. Да гори оно все синим пламенем! За что я боролась?!

Аня свернула на ухабистую дорогу, ведущую в лес. Мы еще долго тряслись в машине, пока не услышали шум реки. Наконец остановились, потушили фары, и в салоне повисла гнетущая тишина, какая бывает на похоронах.

Ну давайте! Скажите, что я свихнулась и обнимаю труп! Заставьте похоронить тело, спустить его в реку или сжечь!

Но они молчали. Не выходили из машины, не переглядывались. Просто сидели тихо, как мыши. Это еще больше выводило меня из себя. Я готова была порвать их на куски только за то, что они видят меня такой. Унизительно и больно. Так больно, что крик застрял в горле. Меня выворачивало наизнанку, выкручивало душу. Вся моя жизнь сплошная потеря. Все, кого я люблю, уходят навсегда.

Элвис не выдержал напряжения и вышел из машины. Аня вздохнула и с осторожностью коснулась моей руки.

— Давай отнесем его к реке. Может он очнется от холодной воды.

Она правда в это верила или подыгрывала мне?

Я посмотрела на подругу и кивнула.

Луна сегодня не светила. Ее будто и не было никогда в ночном небе. Берег окутан тьмой. Неподалеку Элвис наигрывает на гитаре тихую мелодию. А мы с Гордостью смываем запекшуюся кровь и копоть с порезов Ильи. Я и сама, словно сплошной нарыв и сверху, и внутри. Я провела влажным пальцем по его губам, и сердце сжалось в тугой комок боли. Опять мысли о том, что все зряполезли в голову. Я калачиком свернулась на камнях и положила голову на грудь любимого. Где же стуки родного сердца? Жар от красивого тела? Свежее дыхание? Он как гранитная статуя застыл с закрытыми глазами. Прекрасный, но холодный. Я вспомнила, как провожала в последний путь родителей. Стояла между гробами, а душа рвалась на части от страшной боли, которую не заглушить ни одним лекарством.

Аня присела рядом с парнем, и он заговорил. Тихо. Старался, чтобы я не услышала, но время застыло этой ночью. Ни одно насекомое не посмело издать ни звука.

— Надо ей сказать, что он умер. Скоро тело начнет разлагаться. Мы же не будем таскать его за собой. Это жутко. Надо его похоронить.

— Пока она верит, что его можно спасти, мы делать ничего не будем, — отрезала подруга.

Я поджала губы, чтобы не зарыдать в голос.