Голос мотылька (СИ)

Подтащив стул к койке Ильи, я присела и взяла его за руку. Посмотрела на Артура с надеждой и кивнула. Он снова приложил ладонь ко лбу пророка. Белесый свет загорелся так ярко, что полностью покрыл лицо Ильи. Я то и дело думала о том, что у целителя ничего не получится и придется идти на поклон к Эрику. Это будет такой крах для всех, кто меня окружает, что мурашки пробежали по телу. Я стану изгоем. Стану ненавидеть саму себя за эту слабость. Но как жить дальше, воевать против Апокалипсиса и бороться за мир, в котором нет Ильи? Впереди ждала сплошная пытка.

Моя ладонь вспотела от напряжения. Я сильно сжимала руку пророка в желании ощутить шевеление пальцев. Я потерялась во времени. Казалось, Артур колдует над Ильей не меньше часа. Не происходило ровным счетом ничего. Я прикусила губу, чтобы не застонать от разочарования. Закрыла глаза, глотая слезы, а они катились по щекам.

Пожалуйста, пожалуйста, милый! Очнись! Умоляю!

— Не плачь, Лан…

Я больше не слышала слова утешения всадника. Он ничем мне не поможет.

— Артур, — протянула я и посмотрела на парня.

Он не слышал меня, полностью сосредоточившись на лечении. Его лицо выражало такую безумную муку, что грех, словно старик морщил лоб, облизывал пересохшие губы и прищуривался.

Я знала, он не успокоится, пока не израсходует всю силу, и останавливать его я не собиралась. Плевать, что другим сегодня не достанется! Я проклинала сейчас весь мир! Посмотрела на бледную руку, что сжимала так сильно и ослабила хватку. Этот жест говорил о том, что я уже сдалась. Надорвалась внутри. Лопнула последняя струна надежды, оголяя стонущую от боли душу. Вспомнилась наша последняя ночь в номере. Неужели это все, что от него осталось? Неужели я больше никогда не почувствую его прикосновений, не услышу голоса и не загляну в голубые льдинки, что пленили своим холодом?

Я опустила руки на колени и уставилась на серый пол. Вот так теперь и будет выглядеть моя жизнь. Сплошная серость и бессмысленность.

Кто-то коснулся моего плеча, и я почуяла запах жженой смолы. Хорошо, что она со мной в такой момент, но отчаяние Ане не прогнать.

— Смотри! — закричала подруга.

Я устремила взгляд на Илью, и улыбка растянулась на лице. Он с трудом приоткрыл глаза, и Артур рухнул на пол возле кровати. Аня бросилась ему на помощь. Началась суета вокруг, а я ничего не видела, только голубые глаза любимого, что всматривались в мое лицо. Я бросилась на него с объятиями. Исцеловала его лицо, не веря в то, что он вернулся ко мне.

— Черт, как же больно, — прохрипел он.

— Прости, — отпрянула я. Совсем забыла, что у него не осталось дареной неуязвимости.

Илья резким движением выдернул капельницу из руки и застонал от боли еще громче.

— Как же это гадко.

— Попробуешь подняться?

Я подставила плечо. Он медленно сел в кровати и облокотился на меня.

— Ног почти не чувствую.

— Попробуй встать.

Его лицо выражало огромную муку, когда он встал на ноги. Каждый шаг — стон. Мы долго ковыляли до моей комнаты. В итоге он рухнул на кровать и прижал ладонь ко лбу. Аня свернулась на матрасе в углу и тут же уснула, как убитая. Никакой шум не мог ее разбудить. Я подтащила стул и села рядом с Ильей. Взяла его за руку, а он отдернул ее и отвернулся к стене. Я понимала, что ему сейчас плохо, но такое пренебрежение обижало. Я подавила в себе это чувство, стараясь думать о светлом будущем вместе с любимым.

— Что у тебя болит? — вкрадчиво начала я, поглаживая его по спине.

— Все, — буркнул Илья.

— Хочешь что-нибудь? Давай я принесу поесть?

— Лучше уйди!

Я на миг потеряла дар речи, а потом задрожали губы, будто мне только что отвесили пощечину.

— Не хочешь меня видеть? — еле слышно спросила я.

— Нет. Оставь меня.

Я принюхалась в страхе, что сейчас почую серу. Не мог мой Илья так сказать. Но свежий бриз говорил об обратном. Грубость! Неужели это все, чего я достойна?! Все, что я заслужила?!

— Я всегда говорил, что он тот еще…

— Хватит! Ничего не говори!

Молча поднявшись со стула, я покинула комнату и направилась в спальню Артура и Инны. Сейчас мне нельзя оставаться в одиночестве, иначе закроюсь в своем коконе и начну рыдать от несправедливости, что вечно рвет на части мою душу.

Целитель спал возле яркой лампы, а Инна сидела на полу у его кровати, словно преданная собачонка. Хорошо хоть веревкой снова не привязал. На ее запястьях красовались кровавые раны, видимо сначала он привязывал ее за руки, а на глаза я старалась не смотреть.

— Кто здесь? — встрепенулась девушка, когда услышала мои шаги.

Я присела рядом в позе лотоса, положила руку ей на плечо и с улыбкой сказала:

— Это я. Не бойся.

— Как хорошо, что ты пришла. Мне очень одиноко в темноте и тишине. И страшно.

— Не переживай. Артур очнется и вернет тебе зрение. Все будет, как прежде.

— Как прежде уже никогда не будет, — опустила она голову.

— Мы все вернем. Еще будем счастливы. Я все для этого сделаю.

— А сама веришь в то, что говоришь?

— Это неважно.

— Ну, ну.

— Как там братишка?