Голос Немого

— Большой тонкий кувшин из сырой глины. Дырявый, — медленно проговорила я и пояснила в ответ на озадаченные взгляды: — Ну Хала любит наглядные аналогии. Когда вода медленно выходит через небольшое отверстие и заодно размывает его края, унося по песчинке. Но когда я вливала силу в эту дыру, сосуд прекращал разрушаться. Как я понимаю, Ив делал то же самое, а дыру залатал уже Стьёль. Как именно у него это все получилось — не представляю. Но меня больше беспокоит, что будет дальше. Не ждать ли нам вскоре повторения? Нарамаран действует один или с кем-то? И как его искать?

— Не думаю, что повторение возможно, — убежденно отмахнулся Хала. — Во-первых, это наверняка не так просто провернуть, а во-вторых, я почти уверен, что произошедшее изменило ситуацию. Пользуясь твоей аналогией, если хорошо залатать дыру, в том же месте проткнуть стену будет гораздо сложнее.

— А Нарамаран если и не один, то сообщников у него немного, — спокойно продолжил Даор. — Судя по тому, что он в стольких местах наследил лично, ресурсы у него очень ограниченные. И это, кстати, удивляет меня с самого начала: почему? Впрочем, этот вопрос нужно будет задать Нарамарану, когда мы его поймаем. А мы его поймаем, потому что бежать ему некуда и времени почти не осталось.

— Откуда ты знаешь? — послышалось сразу несколько изумленных голосов.

— А вот за это вновь стоит поблагодарить алмаз неграненый, — мягко улыбнулся он, склонив голову в сторону Рины.

— Ой, там в самом деле было что-то важное? — поразилась дана.

— Безусловно. Это исключительно ценная бумага! Для начала, с вашего позволения, короткая предыстория. Все, полагаю, в курсе, что пару веков назад при одном славном предке Ламилимала Аха Авидивы — я, признаться, запамятовал его имя, да оно и неважно, — в Прете произошло недоразумение религиозного характера…

— Извини, что перебиваю, но «недоразумением религиозного характера» ты называешь Кровавый Рассвет? — язвительно спросил Виго.

Прочие присутствующие поддержали его озадаченными взглядами, адресованными Даору.

Один из шахов Преты в свое время решил, что не все боги одинаково достойны поклонения. Так повелось, что на востоке всегда наибольшим почтением пользовался Обжигающий Глину — примерно так, как у нас Идущая-с-Облаками, — но прежде это никому не приносило вреда. А при Тарадарате Аха Авидиве, вошедшем в историю с прозвищем Кровавый, прочие культы некоторое время подвергались жестоким гонениям. Конечно, все произошло не в одно мгновение, началось постепенно, с закрытия отдельных храмов прочих богов, потом продолжилось выносом статуй и алтарей других богов из общих храмов. А потом наступил, собственно, Кровавый Рассвет — когда накопившееся недовольство вылилось в протест. Исторически народные протесты в Прете — большая редкость, и для того, чтобы спровоцировать людей на подобное, нужно очень постараться.

Как бы то ни было, люди вышли на улицы, чтобы просить у шаха объяснения действий жрецов Обжигающего Глину, а столкнулись с ярым нежеланием правителя их слышать. Очень агрессивным нежеланием: протест был подавлен оружием и силами фиров, счет погибших в столице в тот день шел на тысячи, да и после работы палачам было много. Остальные боги и культы были объявлены вне закона под страхом смерти.

Однако сын Тарадарата, взявший Золотой Посох из рук отца, не продолжил его деятельность. Он оказался большим поклонником естественных наук, к религии относился очень прохладно и был одинаково равнодушен ко всем богам, так что в дальнейшем, начиная с его правления, перекос сгладился.

— Да называйте его как угодно, — отмахнулся невозмутимый Даор. — Главное, что бумага эта была составлена, очевидно, в те времена. Вероятнее всего, писал это еще один Знающий, никаких больше сведений о котором не осталось. Учитывая политические обстоятельства, я склонен предположить, что он являлся… кем-то вроде подпольщика, потому что послание все же сохранил, хотя и в таком вот зашифрованном виде. Не имею представления, как эта бумага попала в руки Пыли Дорог, но он явно не догадывался о смысле послания: ему подобная информация была без надобности. И совсем не ясно, зачем подобное могло понадобиться Нарамарану. Оно, конечно, интересно само по себе, но особенного значения не имеет.

— Может, ты уже ознакомишь нас с содержанием? Важно, неважно — определись уже! — одернул его Виго. — А то ты, получив у смерти отсрочку, стал чрезмерно велеречивым. Я понимаю и разделяю твою радость, но давай все-таки к делу.

— Виго, ты циник и язва, — хмыкнул Хала.

— Что, однако, не отменяет справедливости сказанных им слов, — склонив голову, признал Алый Хлыст. — Собственно, шифр оказался достаточно простым, там были указаны строки некой книги, и сложнее всего было определить, о какой книге идет речь. Впрочем, автор благородно оставил подсказки, поэтому мои люди управились достаточно быстро. Послание сводилось к тому, что в конце две тысячи сорок восьмого года от сотворения мира определится судьба всего сущего: боги пошлют людям некие испытания, и исход зависит от того, сумеют ли люди с честью их выдержать.