Голос одиночества

Пол чуть не поперхнулся.

– Тебе? В твоем положении? Ни в коем случае! Через три дня я буду дома.

– Кстати, давно хотела спросить тебя, изучением каких‑таких теоретических основ ты занимаешься? – Она хитро прищурилась.

– Основ жизни, – не моргнув глазом, ответил Пол.

– А если подробнее? Что входит в твои исследования?

– Кто мы и что делает нас такими, какие мы есть. Чем мы живем – я не имею в виду пищу. Ну и все восемьдесят восемь разновидностей любви, разумеется.

– Восемьдесят восемь! – всплеснула руками Кристина. – Неужели их так много?

– На самом деле гораздо больше. Это только те, которые известны нам на сегодняшний день. Но, как часто это бывает с нами, исследователями, чем больше открываем, тем больше убеждаемся, что ничего не знаем.

Кристина склонила голову набок:

– Пол, я понятия не имею, о чем ты говоришь.

– В настоящее время, – голос Пола зазвучал вдруг обстоятельно, как у телеведущего, – мы задумали длительный эксперимент. Наш испытуемый, мужчина пятидесяти трех лет, одиночка – не то по жизненным обстоятельствам, не то по убеждениям, это трудно понять. Так или иначе, последние тридцать четыре года он прожил один, если не считать брака, продолжавшегося девять лет. А до этого имел весьма непростые отношения с отцом и матерью. Смерть сына, случившаяся три года назад, и вовсе превратила его в отшельника. Так вот, этот наш испытуемый вдруг задумал жениться на женщине десятью годами моложе его, которая беременна от него и уже имеет сына от другого мужчины. И вот он собирается жить под одной крышей вместе с ней, ее сыном и матерью. Серьезное испытание, я бы сказал. Но мы почти не сомневаемся, что наш подопечный его выдержит. Вопрос лишь в том, что именно придаст ему силы снова открыть себя жизни, преодолеть страх перед ней и людьми.

– Что же это такое может быть? – смутившись, спросила Кристина.

– Неужели ты совсем не догадываешься?

Она рассеянно покачала головой:

– Нет.

XVI

Сяо Ху лежал в постели, раскинув по сторонам руки и ноги и прикрыв глаза. Он глубоко вдохнул и сосчитал до восьми, чувствуя, как легкие наполняются кислородом. Потом задержал дыхание и начал отчет по новой, выпуская воздух из расслабляющегося тела. Всего двенадцать повторений – так рекомендовал Сяо Ху друг, несколько лет практиковавший йогу в Индии. Он утверждал, что это древнее медитативное упражнение поможет собрать силы для нового рабочего дня. Главное – ни о чем не думать. Но Сяо Ху был настроен скептически. Это лежание на спине, равно как и замедленное дыхание, давалось ему с трудом. Что за глупость! Воздух должен проходить по телу свободно. Еще тяжелее давалось Сяо Ху ни о чем не думать. Он старался представить себе какую‑нибудь картинку: женскую грудь или башню Цзинь Мао в лучах восходящего солнца. Но если таким образом и удавалось сдержать поток мыслей, то только на пару минут.

Сяо Ху в последний раз выпустил воздух из легких и замер, наслаждаясь расслабленностью. Потом нащупал очки на ночном столике и поднялся с кровати. Часы на айфоне показывали 5:15. За время медитации Сяо Ху получил четыре новых сообщения – все приветы от друзей из США и Канады.

Он раздернул шторы. Красная полоса у горизонта предвещала рассвет. Сяо Ху оглядел гостиную. Узкий диван из «Икеи» перед плоским экраном на стене, небольшой обеденный стол с четырьмя стульями, приземистая тумбочка для музыкального центра и нескольких книг – ничего лишнего. Но для того, кто жил с родителями и сестренкой на пятнадцати квадратных метрах и делил кухню и туалет с пятью соседскими семьями, – настоящая роскошь.

Сяо Ху включил машину «Эспрессо» и телевизор, надел спортивный костюм и сел на велотренажер. Обычно он ставил его на «швейцарскую программу» – пять минут разминки, во время которой просматривал по телевизору новости, потом нагрузка возрастала, как будто велосипед ехал в гору. Сяо Ху все с большим усилием приходилось жать на педали, на лбу проступили первые капли пота, и – проклятье! – начались позывы к кашлю.

Над городом круглые сутки висело облако серовато‑бурого смога. Небоскребы стояли словно в меховых шапках. Сквозь щели в оконных рамах в квартиру просачивался ядовитый воздух, усиливавший приступы астмы, которой Сяо Ху страдал с детства. На этот раз обошлось. Сяо Ху набрал в грудь воздуха и задержал дыхание.

Перед глазами возникло разочарованное лицо сестры, выслушавшей его рассказ о партийной конференции в Ханчжоу. Сяо Ху перепробовал все, но ничего не добился. Как было объяснить это ей? В перерывах между заседаниями он пытался переговорить с председателем парткома из Иу, но тот отмахнулся сразу. Сотрудники службы губернатора также не захотели ничего слышать о «Саньлитуне». Скользкая тема – ни комментариев, ни отзывов в прессе. Даже если есть проблемы на некоторых фабриках – все на уровне слухов. Руки прочь – таково указание Пекина.

В горле снова запершило. Сяо Ху глубоко вздохнул, но в следующий момент зашелся в сильном сухом кашле, буквально разрывавшем горло и грудь. Он сошел с велотренажера. Восемнадцать минут – он выдержал только половину «Альпийской программы». Смешно!