Голос омара

Он внимательно осмотрел густую сетку.

- Приварена, как и везде. Во всяком случае, я хоть вижу, что к тебе хорошо относятся, моя дорогая.

Он вожделенно уставился на обильно заставленный поднос с завтраком. Ао мечтательно смотрела в пространство.

- Я отправил сообщение, - продолжал голос из глубины стены. - Продал несколько ценных семейных реликвий, которые были при мне, и набрал достаточно денег, чтобы послать телеграмму по льготному тарифу. К счастью, мое удостоверение журналиста еще сохранилось.

Среди обширной коллекции документов Макдаффа можно было найти что угодно, вплоть до членского билета Клуба Низкорослых Любителей Овсянки и Маршей.

- Более того, я только что получил ответ. И теперь придется рискнуть, моя дорогая. Сегодня в кают-компании объявят условия лотереи, и я должен там быть, даже под угрозой ареста или избиения. Это будет нелегко. Можно сказать, я пал здесь жертвой всех возможных оскорблений, за исключением... какая наглость! - воскликнул он вдруг.

Веревка, обвязанная вокруг ноги, натянулась и потащила его вглубь шахты. Крики Макдаффа быстро удалялись. Слабеющим голосом он сообщил, что в кармане у него бутылка битетрапентатрихлорофеноксиуксусной кислоты, которая может разбиться и угрожать его жизни. После этого все стихло. Ао осталась невозмутимой, почти не заметив недолгое присутствие Макдаффа.

- Да, - философски заметил этот последний, удирая по коридору от твердого носка ботинка инспектора контроля атмосферы, - справедливость слепа. Вот тебе благодарность за сверхурочную работу... по крайней мере, три минуты после конца рабочего дня. Зато теперь я свободен и могу приступить к делу.

Пять минут спустя, ускользнув от инспектора и слегка почистившись, он смело двинулся в кают-компанию.

- Очко в мою пользу, - рассуждал он. - Эсс Пу, вероятно, не знает, что Ао здесь. Когда он в прошлый раз гнался за мной, то все время жаловался, что из-за меня оставил ее на Альдебаране. Увы, пока это мое единственное преимущество. А сейчас нужно затеряться среди пассажиров и не попасться на глаза Эсс Пу, капитану Рэмсею и остальной команде. Хотел бы я обладать способностями жителей Церес *. Ну ладно.

Осторожно продвигаясь в сторону кают-компании, Макдафф размышлял о преследующих его неудачах. Молниеносный темп, в котором он скатывался по лестнице общественной иерархии корабля, просто ошеломлял.

- Хотите заставить Архимеда работать лопатой? - спросил он. - Это все равно, что взвешивать слона на аналитических весах.

Ему велели заткнуться и браться за лопату. Макдафф тут же принялся обдумывать лучший способ использования принципа рычага. Какое-то время у него занял точный расчет коэффициента влияния фоновой радиоактивности на альфа-волны мозга.

* Жителей Церес долгое время считали невидимыми. В конце концов оказалось, что на Церес никто не живет.

- Иначе может случиться что угодно, - объяснил он и продемонстрировал.

Черенок с треском сломался.

По просьбе старшего уборщика Макдаффа перевели на другую работу. Однако вскоре стало ясно, что знания, которыми он обладает, не включают сведений о глажении белья, смазывании гомеостатически-симбиотического контрольного механизма, обеспечивающего удобства пассажирам, равно как и умения проверять показатель рефракции биметаллических термостатов. Когда это было доказано на практике, его перевели в секцию гидропоники, где он устроил происшествие с радиоактивным изотопом углерода. Макдафф говорил потом, что дело тут не в изотопе, а в гаммексене, точнее, в применении этого инсектицида без мезоинозитола...

Как бы то ни было, когда тридцать квадратных футов тепличного ревеня принялись в результате мутации, вызванной гаммексеном, выделять двуокись углерода, Макдаффа отправили прямо на кухню, где ему удалось подсыпать в суп гормон роста, что едва не привело к катастрофе.

Сейчас он был не самым ценным работником секции контроля атмосферы и выполнял работу, которой никто другой заниматься не хотел. Все чаще чувствовал он запах сфиги. Ничто не могло замаскировать этого специфического аромата, проходящего с помощью осмоса сквозь клеточные фильтры, проникающего во все уголки корабля и в ноздри всех пассажиров.

Пробираясь в кают-компанию, Макдафф отметил, что слово "сфиги" было на устах у всех, как он и предвидел.

Он осторожно остановился на пороге зала, окружающего весь корабль по периметру наподобие пояса - или, точнее, галстука - так что пол везде поднимался в обе стороны. Идущий по этому залу, чувствовал себя как белка в колесе.

- Какая роскошь! - вслух подумал Макдафф.

Его душа сибарита рвалась к столикам, заставленным всевозможными холодными закусками. Мимо проехал по своему рельсу подвижной бар, похожий на дворец изо льда. Оркестр играл "Звездные Дни и Солнечные Ночи" - произведение, вполне уместное на корабле, летящем в пространстве, а воздух наполнял чудесный аромат сфиги.