Голос пугающей пустоты (СИ)

Поэтому она собирается с силами, насколько это вообще возможно в ее состоянии, и, пошатываясь, начинает шагать...

* * *

...В базарный день главный рынок всегда забит посетителями до отвала.

Повсюду толкотня и давка. Торговцы заманивают горожан к своим прилавкам, предлагая разномастные товары — от овощей, только-только завезенных с ближайших ферм, до кельментанийских стеклострелов и ковров из залмантрийского ворса. Царит шум, от которого с непривычки может заложить уши. Кто-то торгуется до потери пульса, яростно жестикулируя, кто-то, используя всю мощь своей глотки, расхваливает свой товар, уверяя, что дешевле не найти ни на одном из рынков Кавенгона. Во всем этом хаосе гуляют любители легкой наживы — она видит их по походке, по взглядам, украдкой бросаемым к плохо закрепленным кошелям. В иной день она и сама попытала бы счастья срезать у кого-то кошелек...

Но не сегодня.

Она двигается по рынку вместе с толпой, время от времени делая вид, что хочет что-то купить: не то кусок козьего сыра, не то оконную раму из синего стекла. Однако ее взгляд все время возвращается и приковывается к двоим, что идут на некотором расстоянии впереди. Один из них — мужчина, с легкой проседью в волосах, одетый в отороченный мехом плащ. Другая — девушка, которую он, мило улыбаясь, ведет под руку. Хотя нет, не девушка. Девочка. Скорее всего, не старше одиннадцати.

Ее ладони нервно сжимаются в кулаки, но она заставляет себя успокоиться и не делать глупостей. Она слишком долго выслеживала этого ублюдка, чтобы все испортить раньше времени. Мужчина продолжает вести девочку за собой, то и дело склоняясь и что-то шепча ей на ухо. Девочка робко улыбается в ответ; она вся чумазая и одета в обноски. Должно быть, тоже пообещал ей еду, возможность помыться и чистую одежду.

Что-то надрывается внутри нее от осознания этого.

Она ускоряет шаг и, обогнув нескольких человек, оказывается практически за спиной у преследуемых. Потом поворачивается, чтобы отыскать взглядом двоих мальчуганов, что ошиваются невдалеке. Ей не очень хочется просить кого-то о помощи, но насчет этих она, по крайней мере, может не сомневаться: за пару голубых стекломонет они сделают все, как надо.

Она кивает, подавая знак, и мальчуганы бросаются вперед. Она делает глубокий вдох и скользит правой рукой к перевязи на поясе. Ее пальцы охватывают самодельный «кинжал»: костяная рукоять, к которой прикреплен хорошенько заточенный синий осколок, заостренный на конце. Она потратила много часов, создавая свое оружие, и надеялась, что они прошли не напрасно.

Толпа резко останавливается, словно напоровшаяся на сушу волна, когда двое мальчишек, встав посреди прохода между прилавками, начинают мутузить друг друга с криками и яростным остервенением. Никто не спешит разнимать их — то ли не желая попасть под горячую руку, то ли желая посмотреть, чем все закончится. Она протискивается вперед и оказывается за спиной мужчины, что, как и прочие, повернул голову, чтобы понаблюдать за дракой.

Она достает кинжал, медленно и неотвратимо. Потом подается корпусом вперед и осторожно поднимает руку с оружием, так, чтобы не заметили соседи.

— Любишь безнаказанно насиловать маленьких девочек? — шепчет она мужчине на ухо. — Полюби и это.

И, прежде, чем тот успевает развернуться, она всаживает ему кинжал под ребро. Синий осколок с легкостью пронзает плащ и прочие слои одежды, и входит в тело. Мужчина, наконец, оборачивается к ней. В его глазах застывает ужас узнавания.

Она ухмыляется ему в лицо — так же, как тогда делал он.

Потом достает кинжал и, чуть отдернув руку, всаживает его снова, под соседние ребра.

Губы мужчины беззвучно дергаются. Плащ начинает пропитываться кровью. Девочка, которую он держал за руку, поворачивается; ее глаза в изумлении расширяются.

— Все будет хорошо, солнышко, — произносит она, склонившись к девочке. Она чувствует себя матерью, отчитывающей неразумное чадо — хотя старше этой девочки года на два-три, не больше. — Просто не связывайся с теми, кто скажет, что хочет тебе помочь. В этом мире каждый сам за себя — и никак иначе.

Потрепав девочку по плечу, она быстро вытирает кинжал о тряпку. Тут же прячет его за пояс и уходит, не дожидаясь, пока тело Таргона начнет заваливаться. Она уже знает, что будет дальше: крики, полные искреннего возмущения, попытки найти виновного, возможно, даже погоня за ней... Все это нисколько ее не волнует.

Ее дыхание становится спокойным, а на лице застывает улыбка облегчения.

Теперь она знает: убивать может быть приятно.

Глава 25

Клэйв хорошо помнил тот день, когда твердо решил, что станет стеклосборщиком.