Для Айн Рэнд мышление сущностями не ограничивалось вопросом определений. Он был методом понимания любой сложной ситуации путем намеренного отбрасывания несущественного, например незначительных деталей, поверхностного сходства, неважных различий, и обращения к сути вопроса, то есть к аспектам, составляющим ядро ситуации. У Айн Рэнд все эти мыслительные операции получались блестяще. Я всегда думал (метафорически), что она обладает особой силой видения, способной проникнуть под поверхность, на которой останавливается большинство людей, подобно тому, как рентгеновские лучи проникают под кожу.
Именно такой проницательности не хватало человеку из упомянутого выше примера, который не видел сходства между сталелитейной и угольной промышленностями. Айн Рэнд, наоборот, сразу понимала, что сталь в данном контексте всего лишь деталь. Она сразу перешла к сути национализации: государственная сила, направленная против разума продуктивных, думающих людей, – практика, привычная для многих отраслей за пределами сталелитейной промышленности и имеющая одно и то же последствие независимо от своего применения. Такой мыслительный процесс необходим для обобщений, объединяющих множество случаев. Он необходим, если человек хочет защищать капитализм на основе принципа, а не примитивного требования устранить случайно выбранные средства контроля, как это делают современные консерваторы.
В глубочайшем эпистемологическом смысле Айн Рэнд была противоположностью эгалитариста. Она не считала каждый аспект целого равнозначным всем остальным. По ее мнению, некоторые аспекты важны для правильного понимания, тогда как другие лишь загромождают познавательную сферу и отвлекают от истины не самые крепкие умы. Поэтому задача мыслителя – отделить одно от другого, то есть разложить и обработать материал, а не накапливать тонны информации, не пытаясь умственно ее усвоить. Сама она всегда действовала как интеллектуальный сыщик, как философский Эркюль Пуаро, читая, наблюдая и ища факт, утверждение, ракурс, который бы пролил свет на мучительно сложную проблему, раскрыл бы ее сущность и внезапно сделал бы ее простой и понятной. Результат часто поражал. Рядом с ней вы всегда ощущали себя на пороге удивительного познавательного приключения и открытия.
Вот пример того, что я имею в виду. В 1970-х гг. Айн Рэнд и я смотрели по телевизору церемонию вручения премии «Оскар», когда там был замечен стрикер (голый протестующий). Большинство людей, скорее всего, забыли про инцидент вместе со словами «Он еще ребенок», «Это смелая шутка», «Он хотел попасть на телевидение». Но не Айн Рэнд. Она непременно хотела узнать, почему «ребенок» поступил именно так. В чем различие между его «шуткой» и «шутками» студентов колледжей, которые глотают золотых рыбок или толпами набиваются в телефонные будки? Чем его желание попасть на телевидение отличается от того же желания конкурсанта на кастинге? Другими словами, Айн Рэнд сразу же отмела поверхностные аспекты инцидента и не имеющие отношения к делу замечания, чтобы дойти до сути данного действия.
«Перед нами, – сказала она мне, – событие национального масштаба со знаменитостями, дорогими нарядами и украшениями, призами и камерами, то есть событие, считающееся вершиной элегантности и гламура, а все, что хочет сделать это создание, – снять среди всего этого штаны и показать свои ягодицы присутствующим. Какой у него мотив? Это не смелость и не желание появиться на телеэкране, а разрушение – удовлетворение от насмешки над тем, на что страна смотрит с восхищением». Инцидент был примером нигилизма, то есть желания не иметь и не наслаждаться ценностями, а их нивелировать и уничтожить.
Но и на этом выводе она не остановилась. Цель использования понятий и предпосылка всех принципов – это