Голос с острова Святой Елены

С большим трудом я заставил Брюйе отплыть из Тулона. Подняв паруса, Брюйе хотел послать четыре корабля, чтобы атаковать Нельсона, который в это время залёг в ***, занимаясь ремонтом трёх суден со снятыми мачтами. Я не мог позволить делать это, так как успех всего задуманного предприятия представлял слишком большую важность, чтобы позволить затее по захвату двух или трёх кораблей конкурировать с этим предприятием. Затем Брюйе захотел разделить флотилию, но и это я не разрешил ему. Брюйе, бесспорно, обладал способностями. Он был сторонником принятия решительных мер, которые позволяют человеку использовать возможность, представившуюся в данный момент. Я полагаю, что это качество является весьма существенным для характера генерала или адмирала. Вероятно, из-за недостатка опыта Брюйе не обладал уверенностью при реализации собственных способностей и задуманных им планов. Если природа не создаёт человека такого особого склада, чтобы он имел возможность одновременно и поразмыслить и принять решение, то ничто не сможет предоставить ему эту возможность, кроме опыта. Я сам командовал армией, когда мне было двадцать два года, но природа создала меня отличным от многих других. Если бы Нельсон перехватил флотилию Брюйе на пути в Египет, то я даже не представляю себе, что бы тогда произошло, так как на каждом линейном корабле я разместил от трёхсот до четырёхсот опытных солдат. Они ежедневно обучались стрельбе из пушек. Я отдал приказ, чтобы каждый наш корабль вступил в бой с одним из ваших кораблей. Ваши корабли были небольшими и, как я считал, не были укомплектованы многочисленными командами. Я отдал этот приказ, чтобы лишить вас преимуществ, которые вы имели, благодаря вашему исключительному искусству маневрировать».

После этого монолога Наполеона между нами возникла дискуссия о сравнительных достоинствах английских и французских моряков. Я настаивал на том, что английские матросы сражались с большей уверенностью; что, если во время сражения английский корабль получал какое-нибудь повреждение, то его матросы устраняли его гораздо быстрее, чем в аналогичном случае французские моряки. Я также утверждал, что английские моряки способны сражаться дольше, чем французские. Наполеон заявил, что он согласен со всем, что я сказал, кроме моего последнего утверждения. «Синьор доктор, — заявил он, — французские моряки более храбрые, чем английские. Французские солдаты испытывали большое чувство презрения к английским войскам в начале войны, вызванное, возможно, провалом военных экспедиций, проводившихся под командованием герцога Йоркского, явным отсутствием должной бдительности у английских передовых постов и военными неудачами, выпадавшими на долю ваших армий. Презирая тогда ваши войска, французские солдаты явно совершали глупость, ибо англичане были хорошо известны как мужественный народ. Вероятно, именно из-за такого ошибочного мнения о ваших солдатах Ренье был разбит генералом Стюартом: так как французы вообразили, что вы без оглядки побежите прочь с поля боя и будете вышвырнуты в море. Ренье был человеком не без способностей, но он был более годен для того, чтобы давать советы армии в двадцать или в тридцать тысяч солдат, чем командовать армией, состоявшей из пяти или шести тысяч человек. Ваши войска в тот день почти сплошь состояли из англичан, а армию Ренье составляли главным образом поляки. Даже трудно себе представить, сколь низкого мнения французские солдаты придерживались о ваших солдатах до тех пор, пока им не преподали хороший урок. О ваших моряках французские матросы всегда говорили с большим уважением, хотя они были готовы согласиться с тем, что английские моряки более опытные и более проворные, но не более храбрые, чем они сами.

Когда, — продолжал Наполеон, — я был в Тильзите с императором Александром и с королём Пруссии, я абсолютно ничего не знал об их познаниях в области военного искусства. Эти два монарха, особенно король Пруссии, были полностью в курсе дела относительно всего того, что касается количества пуговиц, которым следует быть спереди и сзади кителя, и каким образом должны быть скроены его поля. Ни один портной в армии не знал лучше, чем король Фридрих, какое количество ткани требуется для пошива кителя. Фактически, — продолжал, смеясь, Наполеон, — я был ничто по сравнению с ними. Они без конца мучили меня вопросами относительно портняжного дела.