Голос с острова Святой Елены

Затем император сделал несколько замечаний по поводу обличительной речи против него, опубликованной в газете «Курьер», заявив, что теперь грубая ложь и оскорбления скорее содействуют ему, чем наносят вред, так как все попытки обесчестить его личность в настоящее время будут бесполезны, учитывая свободу контактов англичан с Францией. «Большинство англичан, — заявил Наполеон, — которые имели доступ на континент, уже давно обнаружили и писали о том, что я не такое уж чудовище, каким был описан в английских и французских клеветнических статьях. Они поняли свою ошибку и краснели при мысли о том, что их так сильно обманывали. Я не желаю лучшего доказательства в пользу моего истинного характера, чем их точка зрения. Время публикаций клеветнических статей против меня прошло. Умеренная критика моих поступков, умело поданная, умело написанная, не слишком преувеличенная, будет более обидной для меня, чем все эти обличительные речи в стиле «Квотерли Ревью».

Внимание Наполеона привлекли отдельные отрывки из брошюры, приписываемой перу герцога Ровиго, относительно смерти капитана Райта. «Если капитан Райт, — заявил он, — был подвергнут смертной казни, то это могло произойти в соответствии с моим приказом. Герцог Ровиго ошибается, делая выпады против Фуше. Если капитан Райт был подвергнут смертной казни в тюрьме, то на то был мой приказ. Фуше, даже если бы он хотел сделать это, никогда бы не осмелился лично решить этот вопрос. Фуше слишком хорошо знал меня. Но всё дело было в том, что Райт совершил самоубийство, и я не верю, что с ним плохо обращались в тюрьме. Вполне возможно, что этот Фуше мог угрожать ему, чтобы добиться от него новых признаний. Сидней Смит вёл себя недостойно и не как честный человек, когда он написал эпитафию, посвящённую памяти Райта. Ибо в этой эпитафии он прибегает к намёкам или, по крайней мере, оставляет поле для предположений, что Райт был тайно казнён, хотя он не смеет сказать об этом открыто.

После того, как он провёл бы расследование, сообразуясь со всеми имевшимися у него возможностями, после того, как он исчерпал бы все средства, чтобы доказать, что Райт был убит, после того, как он получил бы возможность переговорить с тюремщиками и надзирателями тюрьмы и, в результате, выяснил, что ничего подобного не происходило, он должен был, как честный человек, открыто заявить, что нет доказательств для подтверждения подобного обвинения, вместо того чтобы прибегать к подобным намёкам. Сам Сидней Смит лучше всех знал, пробыв столько времени в «Темпле», что невозможно тайно убить заключенного без ведома множества лиц, причастных к его содержанию в тюремных условиях. Сидней Смит также должен быть осведомлен о том, что никто не мог войти в тюрьму без приказа на то со стороны министра полиции.

Тем не менее, — добавил Наполеон, — Сидней Смит проявил большое благородство, когда информировал Клебера об отказе лорда Кейта согласиться с договором, заключённым в Эль-Арише. Если бы он сообщил об этом на двадцать четыре часа позже, то Клебер сдал бы форты туркам и вынужден был бы сдаться англичанам. Он очень хорошо обращался с французскими военнопленными. При всём при этом он был интриганом. Он, однако, совершил большую ошибку, не ограничившись только морскими операциями. Правда, было одно исключение, когда он совершенно правильно действовал во время сражения при Акре, послав своих солдат и офицеров на помощь туркам. Он упустил возможность перерезать морские коммуникации, что он наверняка бы сделал, если бы уделял больше внимание своей эскадре. Из-за этой оплошности он позволил мне благополучно вернуться из Египта во Францию. В сражении при Акре он приказал своим кораблям вести огонь по моим войскам бортовыми залпами с такого расстояния, что они оказались совершенно безвредными.

Более того, эти залпы оказали нам существенную помощь, так как нам явно недоставало пушечных ядер, и каждый солдат, который подбирал одно из английских ядер, получал пять су. Однако, несмотря на то, что Сидней Смит плохо относился ко мне, — продолжал Наполеон, — я всё же с удовольствием встретился бы с ним. Я бы охотно принял этого славного парня. У него не отнимешь присущие ему хорошие качества. И как давнего противника мне бы хотелось увидеть его.

Вы когда-нибудь слышали о том, — спросил меня Наполеон, — что лорд Веллингтон был тем первым человеком, который предложил сослать меня на остров Святой Елены?»[41] Я ответил, что слышал об этом, но не считал, что в этих слухах есть какая-нибудь доля истины. «Если же всё это правда, — заявил Наполеон, — то этот поступок придаст ему мало чести в глазах потомков».

3 сентября. Обнаружил императора в гостиной, читающего вслух Ветхий Завет. У императора очень хорошее настроение. Рассказал мне, что у госпожи Монгол он недавно встретил г-на Коула, которого принял за еврея. «Я спросил госпожу Монтолон, — рассказал он мне, — он еврей? У него поистине вид Исаака. Он принадлежит к семье Авраамов».