Голос сердца

— Ах, ты, моя бедная детка… Тяжело тебе живется? Вот я тебе принесла теплое платьице, сама сшила, еще кофту и платок… А здесь у меня куколка… Смотри, какая красивая кукла…

Молодая женщина вынула из бумаги большую куклу с длинными волосами, одетую в розовое платье и белый передник.

Девочка остолбенела, замерла; смотрела на куклу широко раскрытыми глазами, протянув руки вперед, разинув рот. Она казалась как бы в забытьи.

— Девочка, что ты так смотришь? Возьми куколку… Я принесла ее тебе. Это моей девочки кукла. Возьми!

Нищенка схватила куклу, дико хихикнула, прижала ее к себе, юркнула в угол и спряталась за старушку-торговку.

«Смешная крошка… Наверно испугалась, что отнимут куклу… Все-таки, как она похожа… Как все тут необъяснимо!» — подумала жена офицера.

— Мapycя, собирайся, пойдем… — обратился к молодой женщине офицер.

— Сейчас… Вот только поцелую девчурку. Я готова. Идем.

Молодая женщина стала застегивать распахнутое пальто и направилась в угол, куда скрылась нищенка.

В то же время офицер расспрашивал хозяев об их работе, о жизни, тихо совещался с хозяйкой, и дал ей для девочки денег.

Мария Ивановна стояла в глубине у окна и смотрела на девочку, которая возилась с куклой. Около неё стояла хромоногая старушка-торговка и тоже смотрела на девочку. Двое маленьких ребят прильнули к нищенке и с изумлением смотрели на куклу, тянули к ней ручонки и собирались реветь.

Девочка так была увлечена куклой, что, казалось, забыла обо всем на свете. Она ее ласкала, целовала, баюкала и не спускала с неё глаз.

Вдруг в этой группе внезапно произошло страшное волнение, движение… Затем раздался неожиданный потрясающий крик молодой женщины, и она не то упала, не то бросилась на пол перед девочкой-нищенкой.

— Моя… моя… Наша Кирочка… Володя… Наша… Кируся…

Офицер, хозяйка, все жильцы бросились на этот крик.

Мария Ивановна стояла на полу на коленях… Она плакала, обнимала, прижимала к себе маленькую нищенку, целовала её голову, лицо, грязные руки, ноги, смотрела на нее безумно-счастливыми глазами, и сквозь радостные слезы, повторяла:

— Моя… Наша девочка… Ты послушай… Володя… Наша Кирочка… Повтори… Моя… Наша…

Перепуганная девочка вырывалась и отбивалась от незнакомой дамы, то громко ревела, то умолкала и дикими круглыми глазами смотрела на барыню… И опять гнусаво, испуганно начинала кричать.

Офицер заметался, смущенный и испуганный… Он не знал, что предпринять, на что решиться… Он подумал, что его жена помешалась с горя. Обдумывал, соображал, как успокоить жену.

— Маруся, встань с пола… Родная, голубка, успокойся… Что я тебе скажу… Встань, моя милая… Посмотри, ты девочку перепугала.

Он силился ее уговорить, поднять.

Но жена не слушала его и твердила точно в экстазе, привстав на коленях. Блаженная улыбка не сходила с её лица.

— Ты сам услышишь… Володечка, сейчас услышишь и поверишь… Не думай, я не сошла с ума. Я все сознаю… Я безумно счастлива… Повтори, деточка, что ты сказала… Повтори, ангел, мое сокровище… Бабушка, вы молчите, не говорите, — обратилась она к хромоногой старушке.

Но старушка, ничего не понимая, качала головой.

Девочка упорно молчала и, прижав к себе куклу, делала гримасы и по временам начинала плакать.

— Маруся, оставь ребенка… Ты её перепугала… — сказал офицер и хотел поднять жену.

Но та еще крепче прижала к себе черненькую головку девочки. В глазах молодой женщины светилась непоколебимая решимость. Ничто на свете не могло теперь оторвать от исстрадавшегося сердца это маленькое испуганное существо.

— Подожди, немножко, Володечка… Она скажет сама… Она испугалась… Повтори, моя крошка… Боже мой, деточка моя… Сокровище мое… — И она, плача и смеясь, осыпала малютку горячими поцелуями.

— Молодой барыне что-то попритчилось… — испуганно заметила рыжая хозяйка офицеру.

— Это так бывает… Иной так-то вдруг спятит с ума, — пробормотал её пьяный муж.

— Как она девчонку-то целует… Подико-сь, точно родную, — заметила молодая бабенка.

— Смешная госпожа… Точно не в своем разуме, — сказал хриплым голосом хозяин подвала.

— Эх, милые, на свете такое бывает, что и разума можно лишиться, — заметила укоризненно старушка.

Между тем девочка мало-помалу успокоилась. Офицер, наклонившись, тихо и ласково убеждал, уговаривал в чем-то молодую женщину. Но она настойчиво повторяла:

— Она — моя… Это наша Кирочка… Моя деточка… Ты сам услышишь и поверишь. Повтори, моя крошка… Повтори, как ты сказала… Как ты назвала куколку?.. Ну… Ну… Скажи… Скорее… Я тебе куплю еще лучшую куклу. Подарю много игрушек, гостинцев… Куплю платье, сапожки, шляпу, муфточку… Скажи скорее…

Девочка успокоилась и что-то тихо-тихо прошептала.

Только материнское сердце могло расслышать этот шепот.

— Скажи погромче… Ну… Скажи скорее… Это наш папа.

И девочка сказала… Теперь офицер сам расслышал ясно шепот нищенки… Он испуганно вздрогнул и тоже схватился за грудь. Девочка тихо, смущенно улыбаясь, повторила то, что как-то неожиданно выплыло в памяти из далекого её счастливого прошлого. Старая кукла, видно, вызвала эти воспоминания.

— Мама — малютка…