Голос сердца

— Ты никогда не должен был целовать другую женщину, а тем более «немного больше», — издеваюсь я над ним. И тут до меня доходит. — Минуточку, так эта работа с паркетом в Олсанс не была совпадением, не так ли? Ты что, охренел? Ты пытался скрыть это от Алексы, а затем взял работу у родителей Шарлотты?

— Чувак, ты сам сказал мне, что мы не можем отказываться от любой работы, так как нам нужно раскрутиться, именно поэтому я и взял эту работу!

Иисус. Я падаю на стул напротив ЭйДжея, положив локти на стол так же, как и он. Опустив лоб на сжатые кулаки, делаю медленный глубокий выдох.

— Я сожалею, — говорит ЭйДжей. — Ты знаешь, я бы никогда не сделал это с девушкой, с которой бы встречался ты, но ты даже не знал ее тогда.

— Я знаю, — говорю я. Слова выходят глухими из-за кулака, но он меня услышал. Он выдыхает с облегчением.

Через несколько минут молчания я смотрю на ЭйДжея, заметив сожаление и дискомфорт, отражающиеся на его лице.

— Она хорошо целуется?

ЭйДжей понижает голос до шепота:

— Ты еще не поцеловал ее? Я имею в виду… я думал, что вы, ребята, трахаетесь здесь, как кролики каждую ночь… — его слова зарождают пульсирующую боль в животе. Я никого не целовал, и уж тем более ни с кем не спал, кроме Элли. Возможно, я думал об этом прежде, но еще не был в состоянии сделать этот шаг.

— Нет, мы просто друзья, — напоминаю я ему.

— Если бы она была просто твоим другом, ты бы не выскочил из дома как ошпаренный два часа назад! — он прав. — Где, черт возьми, ты был все это время?

— В саду.

— О… — говорит он понимающе. — Послушай, если хочешь узнать мое мнение, тащи свою задницу через улицу и поцелуй эту девушку так, как она и не мечтала! Так, как, я уверен, и ты тоже не мечтал.

— Я собираюсь пойти поговорить с ней, но уж точно не обмениваться слюнявыми историями, — отвечаю я.

— Ну, ты должен, — язвительно замечает он.

Вздыхая, я встаю со своего места.

— Мне так нравится, как вы решаете свои проблемы, ребята, — говорит мама, выходя из-за угла и прижимая руки к груди. — Это было просто идеально. И я так горжусь тем, что вырастила двух достойных мужчин! — я хочу закатить глаза и сказать ей, чтобы она заканчивала с этим, но эта женщина и так уже находится на грани слез. — Давай, двигайся, Хантер, поговори с Шарлоттой. Я присмотрю за Олив, — делая несколько шагов по направлению к гостиной, вижу спящую Олив, лежащую под рукой отца. Папа тоже спит.

— Думаю, что папа и Олив сами присмотрят друг за другом, — тихонько посмеиваюсь я.

— Ну, тогда я просто продолжу уборку, — говорит она. — И, ЭйДжей, пожалуйста, найди Алексу. Вам есть что обсудить.

Одному тридцать, другому двадцать восемь, но мы до сих пор находимся под властью этой женщины. Мы никогда не могли сказать ей «нет».

Я хватаю пальто с дивана в гостиной и накидываю на плечи, направляясь к двери. Пересекаю улицу и колеблюсь секунду, прежде чем постучать. Что я скажу ей?

Прежде, чем я успеваю придумать, какие слова мне стоит сказать, Лана открывает дверь.

— Привет, мистер Коул, — говорит она. Уголки ее губ угрюмо опущены, и я надеюсь, что не являюсь причиной этого выражения на ее лице. Не думаю, что моя реакция была совершенно неоправданной, но, возможно, я мог бы не делать из мухи слона. Нет, я не сделал ничего плохого. Каждый человек должен быть честен со мной, но они не были. Ни Шарлотта, ни ЭйДжей.

— Твоя мама дома? — спрашиваю я ее.

— Да, но она очень расстроена, — говорит Лана, опуская глаза.

— Могу ли я войти и поговорить с ней? — продолжаю я.

— Что ж…

— Лана, кто-то пришел? — я слышу крик Шарлотты из другой комнаты.

— Да, это мистер Коул, — отвечает Лана.

Грохот на кухне говорит мне о том, что Шарлотта только что уронила что-то в раковину, вероятно, от неожиданности, узнав, что я здесь. Она выходит из-за угла, вытирая руки об бедра.

— Хантер, — говорит она, бросаясь к двери. — Я могу все объяснить.

— ЭйДжей уже сделал это, — говорю я, сделав пару шагов внутрь.

— Я должна была рассказать тебе, — продолжает она.

— Да, должна была, — подтверждаю я. Мне хочется выбросить все это из головы, но я не могу просто забыть о том, что они оба скрывали от меня правду. — Почему? — спрашиваю я.

Сажусь на ее диван, утопая в плюшевых подушках. Это один из тех диванов с очень широкими сидениями, в которое ты либо полностью проваливаешься и расслабляешься, либо неловко сидишь на краешке, надеясь, что не завалишься назад, потеряв равновесие. Я потерял равновесие, и теперь, стараясь сохранить лицо, как бы небрежно развалился в нем. Хорошо, что у меня длинные ноги.

Она садится на журнальный столик всего в паре метров от моих колен.

— Я…— это все, что она говорит, а затем делает глубокий вдох. — У меня нет веских оправданий. Я поняла, что ЭйДжей твой брат в тот первый день, когда мы встретились, и не смогла найти удачного момента, чтобы рассказать тебе эту историю. Тогда, когда наша дружба только зарождалась, становилось все труднее и труднее признаться в этом, потому что я думала, что уже упустила эту возможность. Мне было все тяжелее и тяжелее с того самого дня...

— Какой еще день? — я прервал ее на середине мысли.