Голос сердца

На лице девушки промелькнуло смущение, но затем оно приняло отрешенное и замкнутое выражение, которое я еще у нее не встречал. Ольгин ответ прозвучал еще более туманно и так осторожно — расплывчато, что разжег мое любопытство до предела. Но Соколова и не думала расшифровывать мне свои странные слова, только лицо у нее стало очень грустное, и она постаралась отговориться от меня субботней встречей, пообещав объяснить все там.

Грустное выражение на ее лице мне ужасно не понравилось, оно так ей не шло! Я понял, что расспрашивать ее сейчас было бы не правильно, хоть мне и очень хотелось. К тому же наверное, было бы не справедливо требовать от нее откровенности в данную секунду, в то время как сам перенес наш разговор на личные темы на другое время. Поэтому я решил закруглить нашу беседу и предложил девушке отправиться на выход, надеясь, что теперь грусть и напряжение уйдут из ее глаз. Это и вправду сработало. Ольга повеселела, быстро собралась, и мы пошли домой.

По дороге до метро я думал о том, что Соколова чем-то похожа на матрешку (разумеется, не внешне, а внутренне): только мне покажется, что я ее более менее изучил, как раз — и матрешка открывается, а там спрятана еще одна, совершенно не изученная. И так все время. Сколько же еще в ней сюрпризов? Вот теперь придется как-то дожить до субботы и каким-то образом удержать в узде свое любопытство. Не лопнуть бы! Хотя радует, что не только мне приходится мучиться ожиданием — вон Оля тоже о чем-то призадумалась. Ладно уж, потерплю, раз так случилось. Надеюсь оно того стоит. Хотя после всего, что я узнал о ней можно быть уверенным, что эта девушка заслуживает моего терпения как никто другой.

Суббота, 1 ноября 2003 г.

Ольга

День начался необычно. Утром, еще до начала первой пары (пока Адам не пришел) ко мне вдруг подошел Никита и очень смущаясь, вручил мне плитку пористого белого шоколада со словами:

— Слушай, Оль, ты меня так выручила в среду, а я тебя даже толком не поблагодарил. Вот, это тебе. Я, правда, не знал какой ты шоколад любишь, поэтому выбрал на свой страх и риск.

Я ничего подобного не ожидала. Особенно спустя двое суток после происшествия. Наоборот, у меня все мысли были заняты предстоящим походом в кафе с Идолбаевым, так что Ник со своей шоколадкой преподнес мне большой сюрприз. У меня даже язык отнялся от удивления и глаза, наверное, стали по пять копеек (или теперь правильнее говорить по пять рублей?). Надо же! Я Никиту так близко за все предыдущие два года ни разу не видела. Вблизи он оказался еще лучше, чем я могла предположить, наблюдая издалека. Даже с видом шоколада он угадал: белый пористый — мой любимый.

Молчание затягивалось. Никита совсем сконфузился. Я тоже застеснялась и почувствовала себя неловко. Поэтому, чтобы как-то разрешить этот непростой момент, я смущенно улыбнулась и молча взяла шоколадку (про себя подумав, что если за каждое спасение от Идолбаева мне будут дарить по шоколадке, то я очень скоро невероятно растолстею!). Наконец, справившись со смущением, я вежливо произнесла:

— Спасибо, Никита. С шоколадкой ты угадал. Но на самом деле дарить ее мне было вовсе не обязательно, я просто рада, что смогла помочь.

Никитино лицо прояснилось, и он мне так обворожительно улыбнулся, что у меня сердце замерло:

— Еще как обязательно! Если бы не ты, я бы этот проездной нашел бы не раньше через полгода — по правде говоря, я очень редко копаюсь в своем рюкзаке так тщательно. Да и ненормального Идолбаева ты быстро успокоила. И как только это у тебя получается? Кроме тебя он никого не слушает. Так что ты — молодец, и подарок ты заслужила. Жаль только, что сейчас кроме простой шоколадки я ничего не могу тебе подарить — и Никита смущенно замолчал.

Своей похвалой парень окончательно вогнал меня в краску! А для меня это было крайне неприятно, я терпеть не могла краснеть. Вот везет же смуглым людям — на них румянца почти и не видно, не то, что на мне! Не придумав, что можно сказать, я просто кивнула и, чтобы скрыть свое красное лицо, полезла в сумку убирать шоколадку. Мне казалось, что исполнив свой долг благодарности, Никита сразу развернется и уйдет, но, как ни странно, этого не произошло. Посмотрев на меня как-то нерешительно, он вдруг сказал:

— Оль, а ты бы не хотела сходить со мной в кино сегодня?