Голос сердца. Книга первая

— Сомневаюсь, — засмеялась Франческа, но это был вымученный смех. — Я сейчас думаю, что обманываю себя, воображая, что смогу сделать карьеру писателя. Было бы более разумно, если бы я нашла себе работу в магазине, продавая нижнее белье или что-нибудь в этом роде. По крайней мере, я бы зарабатывала деньги и помогала близким.

Последнее замечание настолько озадачило Катарин, что она бросила полный изумления взгляд на Франческу. Актриса собиралась спросить новую приятельницу, что та имеет в виду, но расценив, что это будет неделикатно, удержалась от вопроса.

— Ким рассказывал мне, что у вас настоящий талант к сочинительству и…

— Он чересчур снисходителен ко мне, — возразила Франческа.

Катарин сжала руку Франчески, стараясь разубедить и успокоить ее.

— Возможно, в какой-то степени. Однако он рассказал мне, что вы продали несколько журнальных статей, а это уже кое-что значит. — Поскольку Франческа не ответила, она горячо добавила: — Меня, по крайней мере, это убеждает. С моей точки зрения, вы профессиональный писатель.

— Нет, Катарин, — возразила Франческа упавшим голосом, — журнальные статьи не многого стоят, и в любом случае книга — это совершенно иная вещь, особенно историческая биография такого плана. — Полным безысходности тоном она закончила: — Я сегодня совсем пала духом, и, наверное, мне не следует докучать вам. Несправедливо переносить на вас мою депрессию.

— Ну, не говорите глупостей, я хочу вам помочь, — сказала Катарин, — я думаю, это стоит обсудить. Возможно, так мы и доберемся до сути проблемы. Расскажите мне подробнее обо всем.

Франческа слабо улыбнулась.

— Дело в том, что я не знаю, что рассказывать. Меня мучают сомнения, будет ли книга напечатана и, если да, будет ли она пользоваться успехом. Я не уверена в себе, в своих писательских способностях. — Она запнулась, готовая расплакаться.

Катарин прониклась пониманием проблем Франчески. Наступило короткое молчание, после которого актриса отважилась сказать:

— Мне кажется, я понимаю, что с вами, — она помедлила, а затем мягко продолжила, — вы внезапно потеряли веру в свои силы, Франческа, и от этого впали в депрессию. А этого позволять себе никак нельзя. Я знаю, вы сможете написать книгу. И я уверена, что она будет хорошей. Будет иметь успех. Не знаю, откуда у меня эта уверенность, но я это чувствую. — Катарин откашлялась и добавила: — Не думайте, что я не понимаю, что с вами происходит. Я сама не раз переживала подобные состояния. Какая-то растерянность, страх, что провалюсь, — я порой бывала просто парализована ужасом перед выходом на сцену. Но это проходит, если взять себя в руки, продолжать бороться.

Произнося этот монолог, Катарин пристально смотрела на Франческу, стараясь, чтобы ее слова звучали как можно более убедительно. Но та не реагировала, погруженная в безысходность. Карие глаза Франчески потемнели, она нервно кусала губы и вертела в руках ножку бокала. Через несколько секунд Катарин решила попробовать подойти к ней по-другому. Она заботливо сказала:

— Вы знаете, Франческа, я думаю, что нам всем важно делать то, чего мы страшимся. Ведь если это получится, у нас появляется чувство победы. Конечно, требуется много сил и решимости. И смелости. Но, в конце концов, игра стоит свеч. Вы не должны сдаваться, Франческа, дорогая.

Катарин, по природе сама будучи целеустремленной и дисциплинированной, всегда удивлялась, когда видела, что эти качества отсутствуют у других. Теперь она хотела зажечь Франческу, вселить в нее такое же страстное желание победить, которое определяло ее актерскую карьеру. Для Катарин чувство внутреннего удовлетворения, равно как слава и деньги, было стимулом и побудительным мотивом всех ее действий.

Она внимательно посмотрела на Франческу и убежденно воскликнула:

— Вы должны стремиться к своей мечте, потому что без мечты мы — ничто. Иначе не стоит жить.

Франческа растерянно покачала головой.

— Я понимаю, что вы хотите сказать, Катарин, но, наверное, у меня нет достаточной веры в себя. — Она поджала губы: — И потом, не слишком ли самонадеянно воображать, что я могу взяться за историческую биографию такого масштаба и осилить ее?

— Нет, не слишком, — возразила Катарин. — У вас есть талант, образование, умение и желание много работать и… — оборвав предложение на полуслове, она разразилась смехом, — я думаю, много людей считали меня самонадеянной, когда я пыталась получить роль Прекрасной Елены в «Троянской интерлюдии». Но, что бы они ни думали и даже ни говорили мне, я внимания не обращала на их мнение. И я получила роль! — Ее тон внезапно стал более настойчивым. — Послушайте, Франческа, если вы бросите сейчас эту работу, вы будете жалеть об этом всю жизнь. У вас никогда не будет решимости и уверенности в себе для того, чтобы начать другую книгу. Вы предадите свой талант, отбросив его как ненужную вещь, а это чудовищное преступление перед собой. В конце концов, вы никогда не освободитесь от чувства горечи от того, что упустили что-то главное в жизни. И подумайте о работе, которую вы уже сделали! Неужели все эти месяцы потрачены понапрасну?