Голос Тайра. Жертва порока

И пентаграмма, вписанная в него. Каждый штрих, каждая линия должна располагаться на своем месте. Здесь нет случайных символов и не может быть ошибок.

Все должно быть идеально. Совершенно.

Рисунок, от которого так много зависит.

Стоит лишь соединить линии и сила хлынет в него. Она родится из символов, древних, как сама смерть.

Еще штрих и ощущение могущества, зарождающейся силы становится практически непереносимым. Желание упасть на колени, окунуть руки в кровь, которая растекается причудливым ковром. Вдохнуть этот аромат полной грудью, попробовать его на вкус…

Почти нет сил бороться с зовом. Отказаться от того, что может принадлежать мне по праву.

Отказаться от силы, знаний, могущества…

Кто из живых способен на это?

Ее тело идеально. Мраморная кожа слабо мерцает в свете свечей, красные капли крови, как драгоценные камни, украшают шею, грудь… Слишком красиво. Совершенно.

И дыхание захватывает от созерцания этой красоты, внутри рождается нечто такое, что захватывает сознание целиком. Подчиняет себе. заставляет замереть на месте, испытывая поистине болезненное наслаждение.

Красные линии на светлом паркете. Белое тело идеально вписывающееся в круг. Вершина творения.

Бледные руки, точно цветы лилии, темные волосы, разметавшиеся по сторонам. Нет, они портят красоту.

Всего одно движение и темные пряди убраны в сторону. Лицо… безжизненная маска, но в то же время, оно одухотворено, прекрасно…

Сердце замирает в груди, воздуха не хватает, ледяной холод проносится по коже, заставляя волоски приподниматься… У мертвой девушки мое лицо. Мое!»

Я проснулась от собственного крика. Подскочила на кровати, чувствуя, что задыхаюсь, до того сильно колотилось сердце. Вскочила на ноги и забегала по ковру, вцепившись пальцами в растрепанные волосы.

— Ришка!

— Мисс Рианна!!!

Дядя Фил в пижаме и Джаральд, уже полностью одетый, влетели в мою спальню и застыли на пороге.

— Ришка, что случилось? Кто напал?

— А? — я обернулась к ним и замерла, разглядывая самых близких и дорогих мне людей. Только сейчас я стала приходить в себя.

Меня затрясло, ноги подкосились и я безжизненной куклой опустилась на ковер. Больно ударилась коленями и взвыла, уже окончательно придя в себя.

— Все в порядке, — смогла выдавить из себя, выворачиваясь из объятий дядя Фила, который метнулся ко мне, упал рядом и теперь, причитая, ощупывал мои руки, ноги и все остальное. Джаральд же в это время осматривал спальню. — Никого здесь нет. ну, кроме меня и вас.

— Ты кричала, — встревожено вскрикнул дядя Фил. — Где болит?

— Нигде не болит, — отмахнулась я от его заботы и попыталась подняться. Ноги все еще дрожали, колени подгибались, но встать у меня получилось.

Не обращая внимания на перемигивания дяди и его дворецкого, прошла к письменному столу, на котором вчера, перед тем, как лечь спать, оставила папки. Принялась рыться в них, отмечая, что у меня дрожат руки.

Сон. Это был всего лишь сон. Дурной кошмар, навеянный размышлениями и чтением полицейских отчетов перед сном. На самом деле ничего этого не было.

Я уговаривала себя. Снова и снова повторяла, что мне это все просто приснилось, и на самом деле я не лежала мертвая в центре пентаграммы, нарисованной каким-то безумцем моей собственной кровью. Но получалось плохо. То есть, я понимала, головой понимала, что все мне просто приснилось, а вот сердце… сердце заходилось в бешеном ритме от страха.

И да, я точно была уверена в том, что это не вещий сон и не связь с убийцей, не видение и не предвидение. Ментальный блок, который я унаследовала от родителя, и который стал причиной самого настоящего расстройства лорда Прэтта, не позволял ничего подобного. Сольеры никогда не обладали никаким, даже самым зачаточным, даром менталистики. Это было просто невозможно.

Зато у меня всегда было богатое воображение и бурная фантазия, а если долго смотреть, скажем, на цветущий луг, то именно цветущий луг тебе и присниться. Правда, в моем случае, приснились вовсе не ромашки с одуванчиками, но… сама виновата.

— Ришка, — дядя Фил приблизился со спины и возмущенно сопя заглянул мне через плечо. — Что ты там ищешь? Совсем уже из ума выжила. Смотри, отправлю куда-нибудь на воды, здоровье поправлять. А то ты с этими своими расследованиями уже спать нормально перестала. Тебе завтра на бал, а ты выглядишь, как умертвие. Причем не первой свежести.

Я только плечами передернула и наконец-то вытащила из папки магический отпечаток, сделанный в квартире леди Ариэллы.

— Вот смотри, — я сунула карточку дядя под нос. — Что видишь?

Мой родственник скривился и глаза отвел.

— Гадость вижу. И понимаю теперь, отчего ты по ночам орешь, будто тебя режут. Эдак насмотришься на такое непотребство и вовсе разум повредиться. Хотя… — и тут он так на меня посмотрел, что все невысказанное им и так стало ясно.

— Нет, ты не понимаешь, — я упрямо поджала губы и протянула ему вторую карточку, с места убийства Лорейн. — Смотри! Неужели не замечаешь?