Голос Тайра. Жертва порока

— Я тоже очень его ценю, — так же тихо отозвался Малкольм. — И благодарен за все, что он для меня сделал. Мой родной отец умер давно, я хоть и был тогда уже довольно большим, но плохо его помню. Господин Сольер заменил мне родителей, и я… скажи ему об этом, ладно?

— Сам скажешь! — резко оборвала я его и поднялась, оправила зачем-то платье. — И не смей сейчас разговаривать со мной таким тоном. И вообще, не смей умирать. Понял? Я тебе этого не разрешаю, вот.

— Как прикажете, мисс Сольер, — съязвил напоследок Малкольм.

Я фыркнула в ответ и легко скользнула к двери. Снова приоткрыла ее и высунула наружу нос. В коридоре ничего не изменилось. Было по-прежнему пусто, темно и тихо.

— Я быстро, обещаю, — шепнула Малкольму и отправилась на разведку.

Дверь пока решила не закрывать, свет, лившийся из щели, неплохо разгонял непроглядную темень, а сломать себе шею, провалившись куда-нибудь в потемках, хотелось меньше всего.

В коридоре ничего интересного не обнаружилось. Кроме той комнаты, в которую сгрудили нас, здесь было еще три двери. Одна напротив и туда я направилась в первую очередь. Осторожно повернула ручку, затаив дыхание приоткрыла створку и засунула нос внутрь. Спальня. почти такая же как та, из которой я только что вышла. Разве что цветом обивки на мебели отличается, и зеркало здесь было не на стене, а на потолке. Прямо над кроватью. Я пожала плечами, фыркнула тихонько, вспоминая, что как-то слышала, для чего такое делают, и закрыла дверь. Сунулась в следующую. Но тут меня поджидала разочарование — она оказалась заперта, как и следующая.

Итак, что мы имеем? А имеем мы… бордель. Другого варианта мне на ум не приходило. Так меня что, похитили, связали и притащили в дом терпимости? А для чего? Очень интересно, кто в здравом уме мог до такого додуматься?

И как-то сразу вернулись мысли о торговле живым товаром, стали вспоминаться все те истории, как юных и наивных провинциалок заманивают обещанием работы, а на самом деле продают разным извращенцам. Стало чуть страшновато. Быть проданной мне не хотелось. И вообще, кто в здравом уме мог придумать такую глупость, как использование Рианны Сольер для развлечения богатеев на постельном поприще? Да у меня это даже в голове не укладывалось!

Пылая гневом и возмущением, я направилась к последней, пятой, двери, которая по логике должна была вести на лестницу или в общий зал. Она тоже оказалась незапертой. Тихо скрипнула створка, я в очередной раз просунула нос в образовавшуюся щель и тут же распахнула дверь пошире.

Только этого мне не хватало! Вот нельзя же так!

За этой дверью находилась столь желанная мною лестница, только вопреки всем моим ожиданиям она расходилась в двух направлениях: вверх и вниз. И вот умом я понимала, что мне надо выбираться из этого места, а значит топать вниз и пытаться найти выход. А любопытство и то самое, древнее, исконно сольеровское чувство, которое вечно толкало меня в неприятности, нашептывало подняться по лестнице наверх.

И вот как тут устоять? Вот как?

Я тихонько вздохнула. Чуть перегнулась над перилами, прислушиваясь к тому, что происходило внизу и, не услышав ровным счетом ничего, принялась стаскивать туфли, сетуя про себя, что не надела сегодня те самые, тканевые, презентованные мне лордом Прэттом. В них шпионить было бы гораздо удобнее.

Первый шаг дался мне нелегко, стоит признать. Я почти ничего не видела, дверь в коридор пришлось прикрыть из соображений безопасности — а ну как кто-нибудь заметит свет и пойдет проверять, а там Малкольм едва живой и несвязанный. Совесть нерешительно шевельнулась внутри, мой заклятый враг был в плохом состоянии и по хорошему, мне следовало бы со всех ног торопиться выбраться из этого странного места и привести ему помощь, но… Но и узнать кто и зачем похитил меня тоже было необходимо.

Тихонько вздохнув в сотый, наверное, раз, я сделала нерешительный шаг вперед, стараясь не думать о том, по чему ступаю. Глаза чуть привыкли к темноте, но не настолько, чтобы я могла в полной мере рассмотреть лестницу.

Шаг. И еще один. Ступенька за ступенькой я поднималась вверх. Сердце колотилось в груди все быстрее и быстрее, по коже пробегали мелкие противные мурашки, нетерпение подталкивало меня вперед, но я держалась. Одной рукой прижимала к груди туфли, второй придерживала платье, чтобы не наступить на подол ненароком, прислушивалась, пытаясь разобрать хоть что-нибудь.

«Рианна!»

Тихий шепот заставил меня замереть с поднятой для следующего шага ногой. Сердце, что вот только что колотилось в груди, заставляя меня задыхаться, ухнуло в колени и замерло там, даже не трепыхаясь. Стало жутко и холодно.

Я стояла, боясь дышать и пыталась понять, кто меня зовет. Или же это было всего лишь игра воображения? Быть может, я начинаю сходить с ума, и мне уже мерещится всякое… ненормальное?

«Рианна!»

И тьма вдруг сделалась плотной. Если до этого самого момента, я с трудом, но все же могла рассмотреть размытые очертания лестницы и обшарпанные, кажется, не очень чистые стены, то теперь вокруг меня было что-то черное, пушистое и непроницаемое.