Голос в ночи

Она не удостоила меня ответом, но, видно, обиделась и рассердилась: начала лихо срезать углы на поворотах и так резко тормозить перед светофорами, что у меня в глазах темнело.

На одном из перекрестков нас даже задержал юный доброволец-регулировщик движения, которыми так гордится Монтре. Было очень забавно слушать, как белоголовый серьезный мальчик с пухлыми щечками и повязкой на рукаве, встав на цыпочки, чтобы прибавить себе солидности, вежливо, но строго отчитывал матушку Мари, а та покорно слушала, понурившись и ерзая от нетерпения за рулем. Мне стоило больших усилий не расхохотаться.

Два квартала после этого мы еле ползли, и матушка Мари совсем извелась. Но потом она тряхнула шляпкой и решительно прибавила газу. И тут же резко остановила машину перед небольшим особняком, прятавшимся в зелени густо разросшегося садика на одной из окраинных улочек возле набережной, и победно посмотрела на меня. Я только заискивающе улыбнулась и начала помогать ей вытаскивать из машины сумки со всякой снедью.

Навстречу нам по усыпанной гравием дорожке среди сосен быстро шел доктор Жакоб. Он широко улыбался: наверняка видел из окна, как мы подкатили.

— Здравствуйте, мадемуазель… — поклонился он. — Наше вчерашнее знакомство получилось несколько сумбурным, так что я даже не успел спросить, как вас зовут.

— Клодина Дрейгер.

— Очень приятно. — Он снова учтиво поклонился. — Отдайте мне эти сумки, и прошу в дом.

Сегодня он выглядел вполне прилично, и его в самом деле можно было принять за доктора: отлично сшитый костюм, безукоризненная рубашка, хорошо повязанный галстук модных тонов. Но без грима выглядел он еще моложе, чем вечером, и все время улыбался — совсем не солидно. Мы поднялись на крылечко из трех ступенек, вошли в тесноватый, уютный холл.

— Вам наверх, а я скорее на кухню, — повелительно сказала матушка Мари, отбирая у доктора сумки, — Надо приготовить завтрак, а то наша гостья умрет с голоду.

— Но я завтракала, вы же сами видели, — всполошилась я.

— О, разве это завтрак?! Чем скорее вы его забудете, тем лучше, милочка. Дай еще господь, чтобы все обошлось без последствий… — Последние зловещие слова донеслись уже из-за двери.

Я умоляюще смотрела на Жакоба, но он только развел руками:

— С ней не поспоришь. Я давно уже не пытаюсь — с детства. Она здесь хозяйка. Прошу вас.

Признаться, я перешагнула порог двери, которую он предупредительно распахнул, с некоторой опаской. Кто их знает, современных факиров? Может, они держат дома живого удава или коллекцию отрубленных голов?

Но кабинет, куда мы вошли, оказался вполне обычным и современным: стены скрыты книжными стеллажами, у окна большой письменный стол, рядом второй столик с пишущей машинкой. Висят торжественные дипломы в застекленных рамках. Над письменным столом, тоже в рамке, заповедь:

Мы так далеки от того, чтобы знать все силы природы и различные способы их действия, что было бы не достойно философа отрицать явления только потому, что они необъяснимы при современном состоянии наших знаний. Мы только обязаны исследовать явления с тем большей тщательностью, чем труднее признать их существующими.

Лаплас

Картотека в углу, приземистый журнальный столик с удобными креслами, торшер — никакой таинственности и восточной роскоши. Я даже разочаровалась слегка.

Прямо под окном росли серебристые ели, а за ними открывался чудесный вид на озеро и маленький островок с двумя деревьями, похожими на паруса. Казалось, он вот-вот уплывет, подхваченный ветром.

Мы сели в кресла; доктор Жакоб придвинул поближе сигареты и пепельницу и сказал:

— Чем больше я размышляю о вашем деле, тем подозрительнее оно мне кажется. Я собирался поехать отдохнуть недельку в горах, но решил задержаться, чтобы нынче непременно повидаться с вами.

— Спасибо, вы очень любезны, но, наверное, это напрасная жертва.

— Почему?

— Вряд ли вы сможете помочь моей тетке, ведь вы сами вчера сказали. Тут нужен опытный психиатр, вы правы.

— Надо еще разобраться, — задумчиво проговорил он, закуривая сигарету.

Я не сводила с нее глаз. Заметив это, Жакоб рассмеялся:

— Не бойтесь, я не стану вас больше пугать. Сегодня у меня нет выступления, тренироваться не надо.

— А как вы это делаете?

— Очень просто. Вот так, — и, насмешливо сверкнув глазами, он ловко продел горящую сигарету сквозь щеку.

Я не спускала с него глаз. Сигарета в самом деле прошла сквозь щеку, я готова поклясться! Но на щеке не осталось никакого следа.

— Н-да, — сказала я. — А вы в самом деле доктор?