Голос в ночи

Халида улыбнулся. "О да, это была большая потеря в войне … больше для меня, чем для тебя. Я убедил Дампира, что есть сообщения о нежити, направляющейся на восток в великую пустыню. Она и те, кто останется, отправятся туда вместе со мной, захватив с собой шары духа и воздуха, пока мы будем "разведывать", чтобы проверить эти сообщения. — Он сделал эффектную паузу. "Когда вампир и старший маджай-хи присоединятся к нам, все пять сфер будут в моем распоряжении."

Лицо Сау'илахка посуровело. "Этот вампир … Его зовут Чейн Андрашо?"

Халида пожал плечами. "Да."

Сделав несколько быстрых шагов ближе, Сау'илахк чуть не прошел сквозь призрачную девушку. "Он мой, чтобы убить, как и маленькая хранительница!"

"А я беру серого маджай-хи! — добавила девушка-призрак с горечью и раздражением в голосе.

Халида была уверена в том, что некромант и почтенный ненавидят возлюбленных, хотя их ненависть никогда не сравнится с его. Как и в случае с вампиром и двумя маджай-хи-и Бротаном-было невозможно прочитать мысли его заговорщиков. Ему и в голову не приходило, что они могут таить в себе мелкие личные обиды.

Что ж, это тоже может быть полезно, если в конце концов поможет им сосредоточиться и отвлечься.

Он театрально пожал плечами и развел руками.

"Как вам обоим будет угодно, пока эти желания могут подождать. Играть мою роль падшего домина все еще в ваших интересах. Винн Хигеорт доверяет Гассану иль'Шанку больше, чем признает. Куда бы она ни пошла, Чейн и оба маджай-хи в конце концов последуют за ней. Вы двое будете играть свои роли, пока я не скажу иначе."

Сау'илахк склонил голову набок. "А каковы наши роли?"

— Приманка, — ответил Халида. — Дампир надеется найти нежить на Востоке, хотя остальные по-разному надеются, что она этого не сделает. Я проинструктирую, как вы будете выполнять это ожидание, когда мы продолжим."

Будучи нежитью, Сау'илахк должен был питаться во время путешествия, хотя как это сделать-неизвестно. Как хорошо знал Халида, в пустыне и горах было не так уж много пищи, поэтому то, что было найдено, должно было служить как для пропитания, так и для других целей.

"А как же Андрашо и серый маджай-хи? — Бросил вызов Сау'илахк. — Их невозможно контролировать. Вы не можете знать, возвращаются ли они рано, или вообще, или С или без пропавших шаров, пока они не прибудут."

Халида подняла бровь. "А почему ты думаешь, что я этого не учел?"

"А у тебя есть? — Настаивал сау'илахк.

"Я справился с этим, — возразил Халида. "Я всегда буду знать их направление и общее расстояние."

Он не собирался вдаваться в подробности или делиться информацией о заколдованном камне, который дал Чейну Андрашо. Лучше оставить своих сообщников в неведении — и не знать о других потенциальных возможностях камня. Кроме того, поскольку Гассан околдовал камень, он навсегда был связан с его ментальным присутствием. Пока Халида сохранял это присутствие живым и заключенным, Он также контролировал камень.

Это давало ему больше власти над носителем камня, чем Чейн мог себе представить. Ну, если и когда низший вампир когда-нибудь снимет это раздражающее медное кольцо.

Девушка-призрак посмотрела на него. "Как только шары будут собраны, ты узнаешь место последнего упокоения возлюбленного?"

Ответ требовал большой осторожности. Он видел его и подозревал, что Сау'илахк тоже, но расстояние было огромным, и прошла тысяча лет. Образы были расплывчатыми.

"Даже если нет, — пренебрежительно начал он, — как только шары будут собраны, дорогой возлюбленный, несомненно, позовет нас. Мы, как самые могущественные — и послушные-просители нашего Бога, принесем якоря нашему Богу. И затем…"

Остальное не нужно говорить.

Халида знала об Шарах — якорях больше, чем эти двое. Он учился как на успехе, так и на поражении, а неудача была почти окончательной. Как лидер триады, Са'минфиал, которого гномы называли "Пожирателями тишины", он был при падении Баал Ситте, используя якорь Земли.

Он все еще помнил корни горы, внезапно разлетевшиеся вокруг него. Он помнил агонию, когда его одновременно жгли, рвали и раздавливали. Его последним волевым актом в момент смерти было вырвать свое собственное сознание на свободу.

Ни жрец, ни некромант не смогли бы этого сделать, но это принесло ему слишком мало и слишком много … ибо возлюбленный бросил его на произвол судьбы. Прошли столетия, прежде чем какое-либо живое существо, обладающее необходимыми умственными способностями, приблизилось к нему настолько, чтобы он мог схватить его, и это продолжалось еще дольше, пока он не нашел что-то еще, чем можно было бы питаться. А потом снова в плену у тайной секты иль'Шанка, запертой в чистом мраке заколдованного медного саркофага на долгие годы.

Ни один из этих двух трупов в этом переулке не знал таких страданий … или абсолютная чистота, которую она принесла. И возлюбленный тоже никогда не ожидал открытого предательства. Его Бог верил, что он затаился в страхе и благоговении.

Убить Бога-значит стать богом. И снова будет только один, только он.

О, но он слишком долго наслаждался этим.