Голос Вессема. Радиомолчание (СИ)

В глазах потемнело, и в одну секунду я перестала быть. Воде не нужно зрение, не нужны чувства, мне достаточно было того, что я могу течь, и это делало меня счастливой. Я выплеснулась за пределы кабинета, растеклась по коридорам, по зданию, просочилась на подземный этаж, устремилась вперед, огибая препятствия, наткнулась на какую-то преграду, которая втянула меня, и я закрутилась в воронку, в тонкую нитку, не переставая вращаться вдруг зависла в пустоте, собралась в шар, а потом оказалось, что у меня есть глаза, и я открыла их и увидела доктора Ланге.

– Три, два, четыре, пять, два, пять, – сказала я ему.

У меня был мужской голос.

***

Сначала я передавала цифры и слова, пока не кончилось действие стимулятора, потом некоторое время мне пришлось проваляться в кресле с капельницей, тянущейся к руке, и я рассеянно слушала в полудреме, как доктор Ланге спорит с доктором Эйсуле, молодец я или не молодец.

– Время до контакта – восемнадцать минут, – говорила она, и я как наяву видела ее якобы располагающую улыбочку. – Не очень хороший показатель.

– Но и не плохой, – говорил доктор Ланге, и от его лающего акцента я вздрагивала. – Мы видели и хуже. Это компромисс.

– Таф-ритмы неустойчивые.

– Значит, надо еще немного подождать. Нейрогенез еще идет, компенсаторные возможности есть. Она стабилизируется.

– Пока одно стабилизируется, другое развалится. Мы неплохо подготовили…

– Мы посредственно подготовили! Посредственно!

– Не так уж посредственно, если все работает. До уровня Перович она все равно не дотянет. А неприятностей с нестабильной нейроактивностью нам хватило. Вколем ей нейропротектор и отправим обратно в Чарну.

– И надолго ей этого хватит? Она все равно…

– Я могла бы связаться с этим доктором, как его… Доктор Кару?.. Который ее сюда направил.

– И что? Передать ему формулу? – спросил доктор Ланге неожиданно мягко.

Доктор Эйсуле помолчала.

– Я рекомендую не брать ее в программу, – твердо сказала она наконец.

– Я против! – почти крикнул доктор Ланге, и я вздрогнула. – Если нужно – я обращусь лично к полковнику Валлерту! Эрика не справляется, не справляется, нам нужен другой, более сильный медиатор! А когда программа будет расширяться…

– Она не будет расширяться, пока я не скажу, – перебила его доктор Эйсуле.

– Вы забываете, что программа не ваша, а национальная, – ответил ей Ланге. Его акцент сделался сильнее. – Если полковник Валлерт решит, что вы саботируете исследования…

– А почему же он вдруг так решит? – ледяным тоном осведомилась Эйсуле.

– Не надо делать из меня… как это… доносчика, – возмутился мужчина. – Я хочу успешного завершения эксперимента не меньше, чем вы. Я предлагаю оставить девочку и понаблюдать еще немного. Проверим ее в контакте с другими. Если окажется, что она нестабильна…

– Она пришла в себя, – сказала рыжая лаборантка, и все замолчали.

Хлопнула дверь – оба спорщика вышли, и теперь я едва слышала неразборчивое бормотание. Некоторое время я лежала в тишине и почти уснула, когда на лоб мне вдруг опустилась чья-то рука. Я вздрогнула и открыла глаза.

– Как ты, Реталин? – улыбнулась мне доктор Эйсуле.

– Прекрасно.

– Готова еще немного поработать?

Что? Опять?!

– Так точно.

Рыжая лаборантка смотрела на меня с сочувствием. Я потрясла головой. Меня мутило, после бессонной ночи веки, казалось, склеились, голова кружилась, перед глазами плавали цветные круги. Но если я скажу, что мне плохо – она может отправить меня в Чарну. А Коди останется здесь.

Очкастый парень отключил капельницу и вместо нее в ту же иглу вставил шприц с красной жидкостью.

Я закусила губу, и боль немного привела меня в чувство.

Бояться нечего, напомнила я себе, глядя, как комнату заливает вода. Это неприятно, но не опасно. Я справилась в первый раз, а сейчас вообще раз плюнуть.

Когда комната стала зеленой и зыбкой, я прикрыла глаза. Мое тело уже начинало исчезать, растекаться, и я ждала, когда же мне скажут, что я должна делать.

– Новая последовательность, – услышала я искаженный голос, – пять, три, восемь, два, один, девять.

Пять, три, восемь, два, один, девять, повторила я мысленно. И вновь стала водой. Только на этот раз я не сопротивлялась.

Это было словно прыгнуть с обрыва, зная, что сделанные Нико крылья тебя точно выдержат. Ужас пополам с восторгом, а потом – потрясающее чувство свободы.

Я рванулась вперед, вверх и в стороны, волной прокатилась по коридорам, разбилась на брызги, ударившись в стену – это было не больно, а смешно, а потом почувствовала направление, закрутилась маленьким водоворотом и оказалась внутри чужой головы. Это не был Коди, это был кто-то другой, и я заставила его открыть глаза – это было странно, словно одним глазом я видела лучше, чем другим, – и произнести последовательность цифр.

– Время до контакта – двадцать шесть секунд, – сказал доктор Ланге, и на лице его расплылась улыбка. – Реталин, ты слышишь меня? Если слышишь – вытяни руку.