Голос Вессема. Радиомолчание (СИ)

– Волчек потерял сознание, – сказала я, приоткрывая глаза.

Связь с Талешем почти разорвалась.

– Ничего, – сказал Карим. – Они уже рядом, их скоро найдут.

– Они не в основном ущелье, – покачала я головой. – В одном из ответвлений. Я почти вывела их. Я же их почти вывела!

По очереди обвела взглядом каждого, кто был сейчас рядом со мной. Карим, капрал Ильд, Эрика, у которой странно дергалась левая щека и влажно поблескивало лицо, ее куратор Баух. Против воли у меня слезы навернулись на глаза. Это же моя группа, я отвечаю за них! Я должна их спасти! Этот чертов дрон их никогда не найдет!

Если только я не помогу.

– Дрон с камерой, – сказала я, глядя Кариму в глаза, потом повернулась к капралу. – Мне нужно просто видеть камеру, мы сможем идти, если я буду видеть…

– Ты не сможешь одновременно смотреть на экран и управлять действиями другого человека, – перебил меня Карим. – Мы это уже проходили, Реталин. Тебе нельзя открывать глаза, пока ты выполняешь какие-то сложные движения.

– Да, правильно, – торопливо кивнула я. – Но я могу подключиться к тому, кто смотрит в камеру.

– В лагере нет никого с нейроимплантом, – покачал он головой.

– Есть, – сказала я и повернулась к Эрике. Мы встретились глазами, и я видела, что она понимает, о чем я подумала. – Пожалуйста… Не надо выжигать мне мозги.

***

Спор был коротким, но эмоциональным.

Закончился он, когда Эрика сказала:

– Я думаю, доктор Эйсуле ввела этот запрет просто на всякий случай. Никто на самом деле никогда этого не делал, о последствиях ничего не известно.

– Я ведь могу и без стимулятора подключиться, – добавила я. – Вот тогда последствия точно будут.

Эрика прошла курс управления беспилотниками, наверное, еще в младшей школе и в других обстоятельствах могла бы вести дрон сама. Но ее так трясло, что капрал Ильд решительно отодвинул ее от панели управления и посадил рядом с собой. Он тоже хотел спасти парней и едва ли понимал, что именно мы собираемся сделать. Он привык руководить учениями, натаскивать солдат, всех, кто попадал к нему в подчинение, считал почти семьей. А нейроимпланты он считал бесполезной тратой ресурсов.

Наши кураторы о чем-то негромко переговаривались, доставая и набирая в инъекторы стимулятор. Их тоже потряхивало.

– Минимальная концентрация, – услышала я голос Карима. – Если что-то пойдет не так.

– Под твою ответственность, да? Полковник нас не то что уволит… Это трибунал. Его жизнь точно этого стоит?

– Стоит, – вмешалась я. – Точно.

Я снова встретилась глазами с Эрикой. Ее лицо было зеленоватого оттенка, в дрожащих руках зажата кружка с водой.

– Ты как? – спросила я.

– Н-нормально, – ответила она. – Я готова.

– Мне надо их спасти, понимаешь? Я не знаю, как объяснить…

– Я знаю, – кивнула она. – Когда долго с кем-то работаешь, он становится ч-частью тебя. Настолько важной, что забываешь обо всех остальных частях.

Когда Жукаускас погиб, она была в его голове, подумала я. Она только что пережила его смерть как свою. Но сейчас она сидит здесь и готова пустить меня в свою голову, чтобы я могла спасти тех, кто остался.

– Реталин, – позвал меня Карим.

Мы с Эрикой синхронно протянули руки. Мы не знали, что будет, если один медиатор подключится к другому. Никто на свете этого не знал. Сейчас мы рисковали всем – собой, друг другом, будущим проекта и будущим Вооруженных сил Церы – чтобы спасти двух парней, которые наверняка сами же ошиблись во время работы со взрывчаткой. Но почему-то это казалось важнее всего.

– Послушай, – Карим присел передо мной на корточки и заглянул в лицо. – Если ты поймешь, что что-то идет не так… Если хоть что-то тебя насторожит – обрывай связь, открывай глаза, выходи из ее головы, хорошо? Подай хоть какой-то знак, и я введу антидот. Спасатели уже идут им навстречу, мобильный медблок подогнали ко входу в ущелье, их найдут и выведут.

Если успеют, подумала я.

– Давайте уже укол, – оборвала я его. – Разберусь.

– Валлерт меня убьет, – пробормотал Карим и прижал инъектор к моему плечу.

Я нырнула в мутную зелень и потянулась к Талешу. Он был там же, где я его оставила, – сидел на камнях рядом с Волчеком, держа руку на его шее и считая пульс. Пульс был частым, слишком частым, и кожа уже стала ледяной и липкой, и я поняла, что ждать, пока кто-то их найдет, нельзя. Теперь надо подвести дрон поближе. Звук его слышался откуда-то слева.

– Летите куда-нибудь, – сказала я, не осознавая, что отдаю указания капралу.

Через секунду звук стал удаляться.

– Нет, в другую сторону. Да, правильно. Ближе. Ближе. Стоп, вернитесь. Здесь.

– Здесь ничего нет.

– Должно быть. Я хорошо слышу дрон.

– За кустами проход, – сказала Эрика. – Я его помню, видела. Надо нырнуть в самые заросли.

Жужжание снова сдвинулось, приблизилось еще – дрон завис прямо над головой Талеша, и он повернул на звук слепое лицо.

Прямо сейчас Эрика их видит. Прямо сейчас я должна посмотреть на них ее глазами.

Я потянулась к маячку, который был совсем рядом со мной, осторожно коснулась ее разума.