«Новые мышцы из углеродных нанотрубок», – сказал голос Теодора в моей голове.
На секунду мне показалось, что я в подвале, воздух стал сырым и холодным. Миг – и все прошло, я снова была на улице, в сгущающихся сумерках.
– Усилили мышцы, – повторила я.
Похоже, в конфликты с Детлефом и Петером мне лучше не вступать.
– Да, это круто, – с воодушевлением сказал Коди. – Увидишь, когда поедем на полигон. Может, попросить, чтобы и тебе сделали?
Я покачала головой:
- Вроде бы медиаторам нельзя.
Не говоря уже о том, что я не хочу.
«А потом у него пошло отторжение, и ему что-то сделали с иммунной системой», – Теодор в моей голове все не унимался.
С Коди тоже это сделали? Или еще нет? Или они придумали что-то, чтобы не было отторжения? И как мне это узнать, не вызывая подозрений?
– Поэтому вы все так легко бегаете эти чертовы кроссы у Хольта? – решила я перевести тему.
– Нет, просто мы полгода только и делаем, что бегаем. Здесь и на полигоне.
– А что за полигон?
– Да просто полоса препятствий, – отмахнулся Коди. – Бегаешь, стреляешь... Эрика тоже ездила, медиаторов туда берут. Не бегать, конечно. Только подключаться и смотреть нашими глазами.
Мы остановились. Коди повернулся и взял меня за плечи.
– Вот увидишь, – сказал он с улыбкой, – будет здорово работать вместе.
Внезапно расчувствовавшись, я обняла его и притянула к себе.
– Да, – сказала я. – Будет здорово.
Будет здорово, когда мы наконец сможем отсюда свалить.
Глава 6
Я завела привычку повторять перед сном имена тех, кто остался в Чарне. Эме. Ди. Борген. Теодор. Марко. Анне. Илена. Ворон. Тенна. Лира. Потом мысленно я рисовала схему подключения пластинки «Голоса» к компьютеру. И только после этого, как бы я ни была вымотана, разрешала себе уснуть. Иногда я позволяла себе подумать о Ди подольше, но не часто.
Понемногу я начинала разбираться в жизни на базе.
Привыкла бегать кроссы – каждый день до завтрака вместе со всеми. Училась стрелять – и на тренажерах, и из настоящего оружия, зашивать и бинтовать раны, ориентироваться по бумажной карте, драться – днем в основном с Эрикой, в свободное время по вечерам – с сержантом Дале, который, как и обещал, помогал мне нагнать остальных. Я изо всех сил показывала, что очень стараюсь. Мне верили все, кроме Эрики. Иногда я была так убедительна, что сама себе верила, но она продолжала меня в чём-то подозревать, правда, сама не понимала, в чем именно.
Один раз нас водили учиться управлять экзоскелетами – здоровенными штуковинами, похожими на автоматические погрузчики, на оператора которых я когда-то хотела поступать. Ничего мы, конечно, за один раз толком не выучили, но нескольких ребят – не из наших, из отделения сержанта Дале – записали учиться дальше. Пару раз меня вызывали к психологу – приятный дядька, который то говорил со мной о каких-то отвлеченных вещах, то вдруг начинал расспрашивать про Гетто (меня неизменно спасал совет Боргена «прикинься тупой»), про школу и про друзей («Один умер, – говорила я ему, – еще одна вот-вот… того, ну вы поняли. Вентра»; он сочувственно кивал), то о том, что я вижу под стимулятором. Но большую часть времени я проводила в кабинете у доктора Эйсуле, пристегнутая к креслу.
Я ела как не в себя. Желудок, привыкший к синтетическому протеину и энергобатончикам, бунтовал, но потом один из медиков дал мне какие-то таблетки. Первые дни меня регулярно таскали на осмотры, и каждый раз я обливалась холодным потом – вдруг они найдут Нико? Но меня просто обследовали, провели какое-то лечение и отпустили.
Я знала, что кроме нас и медиков тут еще полно народу – какие-то снабженцы, техники, инженеры, связисты, простые, не модифицированные, солдаты, которые тренировались отдельно от нас, а вот некоторые занятия у нас были общие. Я не понимала, в чем смысл их присутствия, но вопросов не задавала.
Знала, что полковник Валлерт на базе бывает редко, но когда он приезжает – это сразу заметно, воздух словно наэлектризован.
Что Хольт – настоящий садист, что ему нравится унижать нас, ловить на мелких нарушениях и заставлять отвечать за них все отделение М, а не бьет он никого, кажется, только потому, что может повредить импланты.
Что сержант Дале, наоборот, нормальный – разные мелочи он предпочитает не замечать, а иногда даже может угостить запрещенной сигаретой. Коди и Детлефу он нравился, но я не могла заставить себя доверять хоть кому-то здесь.
И я знала, что все, на чьих бейджиках есть буква S, стараются лишний раз не попадаться на глаза доктору Сагитте Эйсуле.
А доктор Эйсуле постоянно собачится с доктором Ланге. Кто из них главнее, я пока не понимала.
Но вот где пятый модификант и как мне подключить к системе Нико – это пока оставалось загадкой.