Голос Вессема. Радиомолчание (СИ)

Я дождалась, пока Хольт уйдет кошмарить кого-нибудь еще, и спросила:

– А можно, Коди пойдет со мной? – я придала лицу страдальческое выражение. – Мне правда как-то не по себе. Не хотелось бы свалиться за борт. Если сержант Хольт разрешил мне…

– Да, конечно, – кивнул Карим.

Он хорошо ко мне относился и думал, что я плачу ему тем же.

– Плохо? Очень? – обеспокоенно спросил Коди, подавая мне руку и помогая встать. – Медиатор?

Каждый раз, волнуясь, он начинал пропускать слова. Его словно отбрасывало назад во времени, когда он учился говорить после операции и по привычке жестового языка изъяснялся отдельными словами, исключая все лишнее. «Тебе очень плохо? Это из-за твоей медиаторской работы?» – вот, что он собирался сказать.

«Терпимо, – показала я на жестовом языке. – Ты разве не хочешь посмотреть море?»

Коди улыбнулся и кивнул.

Мы поднялись по узкой темной лестнице – пол раскачивался под ногами, обеими руками я упиралась в стены и, если бы не ежедневные упражнения Карима на равновесие, точно свалилась бы. Я толкнула дверь, нырнула в низкий проем, и внезапно мир распахнулся, стал огромным, шумным, мокрым. Порыв ветра едва не столкнул меня обратно, но Коди поймал меня и помог выбраться. Щурясь от солнца, я пролезла между вездеходами, добралась до борта и свесилась вниз. Меня обдало брызгами, я отшатнулась назад и рассмеялась.

– Море! – широко улыбаясь, я обернулась к Коди. – Море!

– Море! – крикнул он в ответ и раскинул руки.

Мы оба видели такое впервые, и нам не надо было ничего говорить. «Море» – этого было вполне достаточно.

Это значило – смотри, это море, мы никогда в жизни не видели столько воды, и столько неба, и не дышали таким воздухом.

И еще – мы видим море, и увидим еще очень много всего, мы никогда и не думали, что с нами это случится.

И – мы здесь, мы вместе, мы встретились, и теперь точно все будет хорошо.

Коди что-то сказал, но из-за ветра и рева мотора я его не услышала.

– Не слышу, – произнесла я одними губами.

«Я говорил, – повторил он жестами, – это будет здорово – работать вместе».

«Да, – кивнула я. – Здорово».

И впервые я в самом деле так думала.

***

Лагерь мы разбивали уже в сумерках. Мы причалили в Ранте, и Хольт снова заставил нас погрузиться за рекордно короткое время, так что я опять ничего не рассмотрела, а потом мы ехали через весь остров к месту нашей стоянки, и одновременно с нами подъехали еще четыре машины – серые с синим грузовики Северного Союза.

Разгружаясь, мы то и дело посматривали друг на друга. Каждый, с кем я встречалась взглядом, улыбался мне, некоторые приветственно махали или кивали, и в конце концов я тоже сумела изобразить на лице дружелюбие, хотя чувствовала скорее настороженность. Я никогда в жизни не видела вживую кого-то из другой страны. Чего от них ждать?

Все начальство, даже кураторы, ушли на короткое совещание, потом появились наши сержанты и принялись руководить сборкой жилых куполов. Я думала, нас просто поделят поровну, но оказалось, что для девушек выделили отдельный купол, а поскольку нас было мало, то он был общим для обеих групп. Так что моими соседками, кроме Эрики и Аре, оказались две высокие светловолосые девчонки из Северного Союза – Ханнеле и Биргит. Обе они изъяснялись с чудовищным акцентом, а норска из нас троих знала только Эрика, и купол мы ставили, общаясь в основном жестами.

Когда мы почти закончили, явились Коди и Детлеф.

– Нужна помощь? – спросил Детлеф.

– Нет, – ответила Биргит.

– Да, – одновременно с ней кивнула Ханнеле.

Они переглянулись с улыбками.

– Отнести это, – Ханнеле показала на ящики, которые были сложены неподалеку. – Наши… ламмитин. Тепло.

– Они не тяжелые, – сказала Аре, – я могу сама.

Они были тяжелые, эти ламмитин – то есть обогреватели, и мы планировали перетаскать и собрать их позже. Но, конечно, не для модификантов.

– Я принесу, – вызвался Детлеф.

Подмигнув Ханнеле, он отправился за ящиками и уже через минуту вернулся.

Я могла бы понять его рвение – Ханнеле была красивой, настоящая принцесса севера из древней баллады, волосы как лен и глаза как васильки и все такое. Могла бы понять – если бы не знала, как сильно он привязан к Эрике и как ждет, когда наконец Коди ей надоест.

Детлеф никогда не показывал этого – за исключением того случая, когда его накрыло на минус втором этаже желтой зоны и он все мне выложил. Он ни за что не сделал бы ничего плохого Коди. Никогда не стал бы вмешиваться в их странные отношения. Но я все видела в его голове.

Ребята принялись открывать ящики, но почти сразу их вызвали в другой конец лагеря и мы снова остались одни.

Ханнеле проводила Детлефа взглядом. Повернувшись к Эрике, она что-то сказала. Эрика пожала плечами.

– Что она говорит? – поинтересовалась Аре.

– Спросила, как он это делает, – нехотя объяснила Эрика.

Я могла понять ее удивление. Если бы я не видела – и не чувствовала, – как они втроем растащили на запчасти ветрогенератор, тоже не поверила бы.

– У него усиленные мышцы, – радостно сообщила Аре и для верности показала на свою руку. – У-си-лен-ны-е, понимаешь?

Ханнеле кивнула.