Голос Вессема. Радиомолчание (СИ)

– Я понимаю, – кивнула я. – Я принесла присягу и готова сделать все, что от меня зависит.

– Итак?

– Со всеми примерно одинаково. С Коди… с рядовым Корто, это мой брат – с ним легче всего. С остальными – одинаково, – сказала я уверенно.

– Хорошо, – кивнул Карим, кажется, так до конца мне и не поверив. – Теперь перейдем к постэффектам.

К чему?!

– Опиши свои ощущения после завершения медиаторской сессии.

А, вот к чему.

– Я это уже рассказывала Олли. Она знает, что надо делать.

– Ольге Гольц? Она не твой куратор.

– И психиатру тоже.

– А теперь расскажи мне, как можно подробнее.

Я принялась описывать свои ощущения и перечислять, что делала, чтобы прийти в себя.

– А еще Олли мне давала кислые конфеты. И сигареты, – добавила я в конце.

– И это помогало?

– Еще как!

Карим записал что-то в свой планшет.

– Конфеты – отлично, я узнаю, что она тебе давала. Сигареты – исключено, – сказал он. – Никаких психоактивных веществ. Мы найдем адекватную замену.

Интересно, какую адекватную замену они предложат Эрике, подумала я и прикусила губу, чтобы не рассмеяться.

– Работа теперь станет более интенсивной, и в борьбе с дереализацией нужен системный подход. Я познакомлю тебя с расписанием тренировок. На этой неделе нам надо проверить максимальное число подключений, возможное для эффективной работы. Сейчас у нас восемь человек с нейроимплантами, в идеале ты должна уметь работать со всеми одновременно. На следующей неделе будем выполнять упражнения.

– Какие?

Мне действительно было интересно, и Карим принялся объяснять.

– Реталин… Можно звать тебя по имени? Ты пробовала писать правой рукой один текст, а левой другой?

– Я вообще не умею писать левой рукой.

Я и правой-то писала так себе.

– Тогда попробуй правой отбивать ритм… Давай, пробуй. Вот так. А левой… Ну, например, рисуй круг открытой ладонью.

Я попробовала, пару раз сбилась, и мне стало смешно.

– Вот так, – заметил Карим, улыбаясь. – Ты молодец, быстро справилась. А теперь представь, что тебе надо сделать то же самое, только не с руками, а с людьми. И их будет не двое, а четверо. Или шестеро. Вот этому мы посвятим следующую неделю. Хорошо, если для начала получится справиться с двумя.

– А потом? Что еще через неделю?

– Учения, – сказал Карим. – Ты не знаешь? У нас совместные учения с Северным союзом. Они не долгие, так что потом продолжим. Будем корректировать программу в зависимости от твоих успехов. Завтра начнем.

***

И мы начали.

Карим сумел добиться, чтобы я одновременно подключалась к пяти модификантам, но и то только если один из них был Коди, и делать при этом ничего особо не могла. Успехи Эрики мало отличались, Иштан сумел подключиться к шести, и в конце концов кураторы, посовещавшись с доктором Ланге, определили пять как оптимальное число, к которому надо стремиться. Герр доктор произнес длинную речь, суть которой сводилась к тому, что мы должны больше стараться, и тогда наш мозг подстроится. Мы обещали стараться, и нам добавили вечерние занятия.

Не знаю, чем занимались остальные, но Карим мучил меня упражнениями, на мой взгляд, не имеющими отношения ни к чему вообще. Заставлял меня учиться писать левой рукой, стоять на одной ноге, положив на голову планшет, ходить по линии, делать серии сложных движений.

– Поставь ноги в линию, пятка к носку, – сказал он, когда в субботу я приползла к нему после вечернего кросса, на котором Хольт заставил меня бежать лишних три круга.

Я встала, как сказано.

– Руки на пояс. Закрой глаза.

– И что?

– И все. Стой.

Я пожала плечами, закрыла глаза и уже через несколько секунд начала заваливаться в сторону. После трех повторений я застонала и села на пол.

– Я больше не могу, – сказала я.

– Ты должна научиться это делать, – спокойно сказал Карим. – Доктор Ланге ждет этого от нас.

По его тону было понятно, что спорить бесполезно. В другой день я бы и не стала. Но я вымоталась, была зла на Хольта, а еще у меня противно тянуло низ живота, и я раздраженно сказала:

– Да на кой черт ему сдалось, чтобы я тут прыгала на одной ножке?!

Я думала, Карим рявкнет на меня, как Хольт, или пригрозит выкинуть меня из программы, как доктор Эйсуле, но он так же спокойно объяснил:

– Ты должна стать более эффективным медиатором. Для этого надо сделать некоторые зоны твоего мозга более активными. А для этого лучше всего подходят упражнения на координацию. Научившись справляться со своим телом, ты будешь лучше справляться с другими людьми. Вставай.

Я поднялась и снова попыталась сохранить равновесие с закрытыми глазами. И снова. И снова. Мне удалось продержаться секунд двадцать, когда Карим махнул рукой.

– Ладно, достаточно. Садись за стол.

Он дал мне бумагу и два карандаша. Это упражнение я знала и даже любила – надо было рисовать правой рукой круги, а левой – квадраты. Это у меня получалось – Карим говорил, потому, что я привыкла, общаясь с Коди, говорить одно, а показывать другое, и я боялась, что он заставит меня делать что-то еще.