Голос Вессема

— Путь свободен, — объявил он громогласно. — Ты заглядывай, если что, у нас новые импланты. Хочешь — вставим, хочешь — вырежем.

Я не стала отвечать и вошла в квартиру.

— Какого хрена? — спросила я подругу. — Что он тут делал?

— А ты как думаешь? — ответила Эме встречным вопросом. — На что похоже было?

— Я знаю, на что это похоже! Ты что, предупредить не могла? Если бы ты пришла с работы, а я тут с Ди кувыркаюсь?!

Ох, зря я это представила.

— Знаешь, в этом случае я бы просто дохрена за тебя порадовалась!

— Блин, да где ты вообще с ним встретилась?

— Ну, я пришла к нему за имплантом. С контрацептивами, помнишь, он говорил? Реально недорого оказалось!

— И что?

— Ну надо же было потестить! — воскликнула Эме, удивляясь моей непонятливости.

Я схватилась за голову.

— Да как это вообще возможно чисто технически?! — заорала я, указывая на свою миниатюрную подругу одной рукой, а второй обрисовывая в воздухе гигантскую фигуру Ворона.

Эме задрала голову.

— Знаешь, если тебе правда интересно…

— Забудь, — оборвала я ее. — Мне вообще нисколько не интересно. Я сейчас напишу Ди и свалю. Делай тут что хочешь.

— Вот ты не могла раньше! — возмутилась Эме. — Сейчас-то мне затруднительно будет делать что хочу, когда Ворон ушел!

— Ну так позвони ему, вряд ли он успел уйти далеко! — ответила я, доставая комм.

Сумасшедший дом. Но, набирая сообщение Ди, я поймала себя на том, что тихо хихикаю.

Мы с Ди встретились на мосту. Сегодня я забралась сюда самостоятельно — спина болела куда меньше и ноги уже не подгибались. Ди курил, стряхивая пепел вниз, а я смотрела в небо. Смог в кои-то веки разошелся, и небо полыхало ярко-оранжевым. На западе жались друг к другу две высотки, и на их крышах лежала половинка солнца. Красиво.

— Мы действительно что-то упускаем, — сказал он.

Мне стало приятно от этого «мы», и тут же накатило чувство вины. Нет. Никаких «мы». Я сунула руку в карман и сжала комм.

— Перепроверим основные вводные. Когда сто лет назад долбануло в Вессеме, дед Георге у себя дома не пострадал. Сейчас время от времени эта фигня снова случается, но военные под Вессемом сидят как ни в чем не бывало. А тут по природным тоннелям хрен знает какой сохранности оно дошло до Чарны. Я думал, это — что бы это ни было — нестойкое соединение, быстро разрушается, поэтому и действует только там, где случился выброс. Но, выходит, это не так.

— Может, важна концентрация? — спросила я. — Ну, то есть, в Вессеме этого много, а потом ветром разносит, и все.

— В тоннелях концентрация точно бы снизилась. Сколько там этой дряни по дороге осело, сколько ушло в какие-нибудь боковые ответвления? Нет, дело в чем-то еще.

Полчаса назад, в ожидании, пока Ди освободится, я точно так же выложила все это Нико и спросила его мнения.

— Мало данных, Рета, — ответил он. — Неизвестное вещество действует неизвестный период времени, по неизвестным причинам, с неизвестными последствиями… Может быть, важна концентрация, может быть, еще какие-то примеси в воздухе дают эффект — например, оно срабатывает только в сочетании с пылью, которая поднимается после землетрясения и некоторое время висит в воздухе. А может, в тоннелях стоял баллон с этим токсином, а те диггеры его нашли и открыли.

Я уныло кивнула. Данных и впрямь было немного. Вообще, если честно, не было данных.

И теперь я озвучивала Ди версии, которые выдал Нико.

— Может быть, играют роль еще какие-то примеси в воздухе. Возможно, вещество действует только после землетрясения, потому что — не знаю, что-то такое еще выбрасывает в воздух, ведь со мной это тоже случилось после землетрясения, так? Или только в городе, где пыльно. А может быть…

— Подожди, что ты сказала?

— Насчет чего?

— Про землетрясение.

— Э-э… Ну, со мной это случилось после землетрясения.

— И сейчас тоже! — у Ди аж глаза загорелись. — Рета, ты молодец, тут что-то есть! Мы не знаем, что случилось в Вессеме сто лет назад — можно, тогда их тоже тряхануло, но если два раза события происходят вместе, это не может быть просто совпадением. Нужно только дожать. Что еще общего? Сейчас рухнул дом, открылись эти тоннели, и те придурки в них залезли. А что произошло в прошлый раз?

Я прикрыла глаза и вспомнила то утро в Вессеме. Сумерки, едва начало светать, туман как молоко. Коди идет ко мне, испуганный, и говорит: «Надо быстро уходить, только тихо. Там какая-то…»

— Там какая-то — что? — вслух повторила я.

— Что? — переспросил Ди.

— Это последние слова моего брата, — сказала я. — Ну, почти последние. Предпоследние. Знаешь, нас всегда так раздражало, когда в фильме кто-то, вместо того, чтобы перед смертью нормально все объяснить, начинал говорить загадками! Его спрашивают — чувак, скажи, кто в тебя стрелял, а он — о, на черных холмах по весне расцветают фиалки… Коди бы никогда так не облажался. Облажалась я. Он что-то увидел и пытался мне сказать, но я не разобрала, что, и…

— Что именно он сказал? Дословно?

— «Надо быстро уходить, только тихо. Там какая-то…» — и все, он не договорил, началось всякое. Какая-то… Это могло быть что угодно. Какая-то опасность? Какая-то машина?