Голос во тьме

«Ну да, конечно, – с горечью осознал Бреннон и поразился собственному идиотизму. – Охотник на нечисть и нежить должен быть неуязвим для них. А с таким псом уж куда неуязвимее…»

Это же каким надо быть кретином, чтобы не видеть лежащего на поверхности!

«Но кем Лонгсдейл был до этого? – подумал Бреннон, глядя на консультанта. – Почему выбор пал именно на него? Или это случайность? Нет, вряд ли. – Комиссар сжал зубы. – Вряд ли отбор людей, которых превращают в монстров для охоты на других монстров, случаен. Уж наверняка подойдет не всякий!»

А ведь Лонгсдейл говорил ему! Говорил, что таких консультантов не один и не два! Что кто-то, как на фабрике, штампует таких охотников – без памяти, без друзей, без семьи, зато неуязвимых, сильных, не знающих страха – тех, кого нельзя убить.

– Сэр? – Ведьма склонилась к нему и притронулась к плечу. – Вы в порядке?

– На два слова, – процедил комиссар, встал и стремительно зашагал к двери.

Лонгсдейл проводил его удивленным взглядом. Пес опустил морду на лапы и прикрыл глаза.

28 февраля

Маргарет проснулась, с усилием приподняла голову над подушкой, сонно сощурилась на утренний (или полуденный…) свет и упала обратно. Она чувствовала себя уставшей до последней косточки; даже думать было тяжело, и девушка с головой укрылась пуховым одеялом. Которое ей, кстати, оказалось незнакомо. Полежав под ним и накопив сил, Маргарет высунула нос из теплых мягких складок и окинула взглядом окружающий мир. Это была какая-то спальня – не обычная комната и не та, где Маргарет жила у ван Алленов.

Белоснежные простыни и наволочки на мягких подушках украшало меерзандское кружево, над головой нависал темно-зеленый балдахин, а кровать была такой необъятной, что Маргарет затерялась в этих просторах. Волосы мисс Шеридан, чисто вымытые и пахнущие чем-то травяным, оказались заплетены в мягкую косу. Девушка смущенно поерзала и ощупала теплую фланелевую сорочку, в которую ее кто-то переодел (хоть бы не лично Энджел, о господи!).

Но эта мысль настолько взбодрила Маргарет, что она села в кровати, прижимая к груди одеяло. Ведь должна же здесь быть горничная, или какая-то служанка, или хотя бы звонок, чтобы вызвать эту служанку! Кто-то же ее раздел, вымыл, уложил в кровать и… и… Маргарет снова накрылась одеялом и рухнула в подушки. Не мог же этим заниматься Энджел! Должны же у него быть представления о приличиях! Хоть какие-то!

Свернувшись калачиком, девушка неохотно вспомнила предыдущий день – такой невероятно долгий и полный событий, что он казался длиннее иной недели. Маргарет с удивлением пощупала бок – ничего не болело, нигде, хотя в экипаж Энджел погрузил полную развалину. В ее памяти сохранился плеск воды и серебристый отблеск на мягкой ряби в глубокой ванне или бассейне. Кроме этого, Маргарет не помнила ничего: ни дороги, ни того, кто о ней заботился, ни как она оказалась в кровати.

«Надежное убежище». Мисс Шеридан впервые пришло в голову, что она теперь полностью во власти Энджела, без всякой связи с внешним миром и даже без возможности послать весточку родным. Хотя после всего, что случилось… наверное, так лучше всего. Энджел ведь не станет причинять ей вред? Маргарет съежилась, вспомнив ящик с дырочками, подвал в павильоне и рабов маньяка. Если бы не мистер Лонгсдейл и его пес… воспоминания о сильных руках, грустных глазах и нежном поцелуе прервал настойчивый стук в дверь.

– Маргарет! Вы уже проснулись? Я могу войти?

Девушка от неожиданности чуть не подпрыгнула. Ей почему-то казалось, что Энджел ушел по своим делам (или к дяде, допрашивать маньяка) – но уж никак не сидит под дверью, карауля пробуждение гостьи.

– Маргарет? – встревожился Редферн. – Вы хорошо себя чувствуете?

Дверь стала открываться, и мисс Шеридан, осознав, что лежит в постели, одетая в одну сорочку, натянула одеяло до самых глаз. В щели показался Энджел, бросил обеспокоенный взгляд на гостью и бесшумно направился к постели.

– Вы что, не спите? – сурово сказал он, обнаружив, что за его приближением наблюдают. – Почему вы мне не отвечаете? Я решил, что вам стало хуже!

– Извините, – пролепетала Маргарет. – Просто я… я…

Энджел оперся коленом на кровать и потянулся к девушке, чтобы потрогать лоб, но она шарахнулась к другому краю постели.

– Энджел! – вырвалось у жертвы обстоятельств. – Это неприлично!

– А? – удивился Редферн, поразмыслил и сказал: – Конечно. Я забыл. Но не бойтесь – ваши девичьи честь и скромность в полной безопасности, – и улегся поверх одеяла, вытянувшись во весь рост.

Девушка залилась краской от корней волос до шеи. Проклятая врожденная склонность чуть что краснеть, как помидор! Она негодующе дернула одеяло, но наставник был слишком тяжел, чтобы так просто от него избавиться. Он следил за ее попытками со скептической усмешкой.

– Вижу, я зря беспокоился. Вы вполне здоровы и, судя по вашему ярко-розовому личику, сейчас попытаетесь меня исцарапать, защищая свое целомудрие.

– Надеюсь, что хотя бы не вы уложили меня в кровать после ванны, – буркнула Маргарет, завернушись в свою половину одеяла.