Голос во тьме (СИ)

— Даже он смог вырваться из–под власти маньяка, едва тот отвлекся на паркового смотрителя. Почему маньяк не захватил всех родственников мисс Шеридан, а ограничился ее компаньонкой?

— Вы хотите сказать мне что–то обнадеживающее?

— Вполне вероятно, что маньяк, несмотря на силу своего воздействия, попросту не способен удерживать в своей власти больше двух–трех человек, и то третий может удрать.

— Гм… — Натан задумался. Вообще–то в этом был смысл.

— Почему он вообще так мелочен? — пробормотал Лонгсдейл; Бреннон поперхнулся — ему как раз казалось, что маньяк действует с размахом и очень нагло. — При таких способностях — что ему мешает подчинить себе весь город? Верхушку власти? Главу республики со всеми министерствами и армией? Но нет, он прячется в тени и ловит смертных из числа самых простых, тех, кого никто бы и не хватился, если бы… — консультант посмотрел на Бреннона. — Может, маньяк не только слабоват для настоящего дела, но и преследует какую–то свою личную цель?

— Например, какую?

— Пока не могу догадаться. Вариантов от вечной молодости до всемогущества слишком много.

— Поймаем — спросим, — пробурчал комиссар и поднялся. — Ладно, в морге вас ждет еще одно неопознанное тело. Если понадоблюсь — я буду в департаменте через час или два.

— Вы сердитесь на меня? — спросила Джен, когда провожала Натана к двери.

— Сержусь? За что?

Ведьма вздохнула:

— Я дала слово, что с Маргарет ничего не случиться.

— Ну и что? — не понял комиссар. Спустя секунду до него дошло, что для девушки это была не просто фигура речи. — Ну… ты же тут не при чем.

— Чертов пироман, — сквозь зубы процедила Джен. — Он не дает мне подойти к ней даже близко!

Бреннон мрачно насупился. Воспоминания о пиромане были не из приятных. Ходит, как к себе домой, строит из себя аристократа среди смердов, учит Пегги всякой дряни, убивает преступников… чего он, черт возьми, этим всем добивается?

Глава 11

Постояв у ворот дома, комиссар натянул повыше шарф и побрел к департаменту, увязая в снегу. Метель кончилась, но было по–прежнему холодно, хотя по Росквилл–стрит уже опять сновали туда–сюда горожане, спеша по делам. Впереди Бреннона искушали фонарики кафе, нежно светящиеся в сумерках. Он сбавил шаг, пошарил в кармане в поисках кошелька, и тут у него над ухом раздалось:

— Ну что, убедились?

— Мать твою! — рявкнул Натан, отпрыгивая от пиромана, как олень — от гончей. — Какого черта вы за мной крадетесь?

Несколько прохожих обернулись на них, и комиссар тихо выругался.

— Не доверяете? — насмешливо уточнил чародей.

— А я-то, конечно, должен, — комиссар зашагал к департаменту. Пироман пошел рядом.

— Грейс и Мур получили бы то же самое, — не поднимая глаз от дороги, сказал он. — Только не за то преступление, которое совершили.

— Вы сожгли их заживо. Одного практически скормили ифриту. Вы вообще в своем уме?

— Бедные ягнятки, — фыркнул пироман. Бреннон сжал зубы и как мог ускорил шаг в вязкой каше из снега.

— О, не говорите, что не думаете, чего заслуживали эти двое, — вкрадчиво прошелестел чародей. — Уж точно не быстрой смерти на виселице.

— Еще скажите, что безболезненной.

— Да, по сравнению с тем, что они сделали — безболезненной и легкой, — отрезал пироман. На его лице появилось угрюмое ожесточенное выражение.

— Это не повод строить из себя карающую руку закона, — сказал комиссар.

— Закона возмездия, по которому жили ваши и мои предки, — резко ответил пироман. — Кара соразмерна преступлению. За которое их не осудит ни один из ваших идиотских судов.

— Даже если и так, — помолчав, произнес Бреннон, — им хватило бы на смертный приговор и без ифрита.

— Без ифрита? — повторил чародей, и его глаза вдруг яростно вспыхнули: — Без ифрита?! И сколько же, по–вашему, всего таких грейсов и муров? А?! Двое? Трое? Черта с два!

Комиссар изумленно уставился на него, а пироман внезапно схватил его за плечо и прошипел:

— Сотни! Тысячи! И почти все безнаказаны! Кто их сможет поймать? Кто поверит, на что они способны? Вы, собирая улики для этого вашего суда, вы написали в своем отчете о душах в полу храма, о портале, об ифрите, о том, сколько голодных тварей вы увидели всего в одну тонкую щель?!

— Уймитесь, — тихо сказал Бреннон и сжал худое запястье пиромана, пытаясь отцепить от себя его руку. Но его хватка оказалась цепкой, как у дикого кота. Он смотрел в лицо комиссару широко раскрытыми, горящими глазами, и Натан чувствовал кипящий в этом человеке гнев, который сдерживали так долго, что он причинял боль.

— Не говорите, — чуть слышно сказал пироман, — что вы об этом не задумывались.

Он выпустил Бреннона и отступил, глядя исподлобья, досадуя на свою вспышку. Дыхание у него сбилось, на скулах полосами выступил румянец.

«Фанатик», — подумал комиссар. На них уже оглядывались, и Натан снова направился к департаменту. Пироман пошел следом.

— Ну, если и задумываюсь, — буркнул комиссар, удивляясь, чего этот не отстает, — то что? Вы, что ли, себя считаете великим истребителем?

— Нет, — с нервной усмешкой отвечал пироман, — меня одного мало.

— А чего ж вы тогда к Муру так лезли?

— Я ошибся и хотел исправить ошибку.