Голос заботливого предостережения

 Доримедонт [Сухинин], иеромонах. Учение святителя Игнатия… С. 13, 16-17.

Там же. С. 19-20. См.: Паисий Святогорец, старец. Письма. ТСЛ, 2001. С. 46.

 Доримедонт [Сухинин], иеромонах. Учение святителя Игнатия… С. 20-21.

Там же. С. 21.

"Человека-то днем с огнем не найдешь"

Как видно из слов иеромонаха Доримедонта, более всего его настораживает в учении епископа Игнатия о послушании, во-первых, то, что мнение его не подтверждает ни один из современных ему аскетических писателей, и, во-вторых, что в его время обретаются духовные наставники, даже корифеи ярких русских школ послушания. Итак, начнем с той самой точки, которую отец Доримедонт считает возможным поставить в конце своего приговора учению о послушании епископа Игнатия, после того как были им помянуты имена святых Серафима Саровского и Зосимы (Верховского).

В книге «Оптина пустынь и ее время» находим рассказ наместника Троице-Сергиевой Лавры Антония (Медведева)[1], который был записан епископом Леонидом[2]: «О «тец» Антоний рассказывает, что когда постригся он в монахи, было у него пламенное желание того жития, образец которого встречал он в книгах отеческих, им прочитанных: ему хотелось, по примеру древних, начать с того, чтобы волю свою бросить в горн послушания, совершенно отречься от себя и предать волю свою в волю избранного старца. С этой мыслию пошел он к о «тцу» Серафиму (это было в Сарове). Выслушав его, о «тец» Серафим взял его за руку и вложил в руку старца, который случился в его келии. “Я так и обмер”,- говорит о «тец» наместник,- потому что, как нарочно, судьба свела его в келии о «тца» Серафима в такую важную минуту с человеком, которого слабости были ему известны и которого особенно не хотелось бы ему иметь своим наставником, что было бы делом неизбежным, если бы так решил о «тец» Серафим, ибо о «тец» Антоний решил во всем повиноваться его воле». Весьма тревожные мысли толпились в голове отца Антония, «но скоро дело выяснилось. Отец Серафим сказал старцу: “Возьми ты этого молодого брата, введи его в церковь, поставь перед местным образом Спасителя, вели сделать три земных поклона и скажи: Вот тебе наставник и покровитель; все, что Он скажет тебе, делай и спасешься. Так и к местному образу Божией Матери и скажи: Вот тебе наставница и покровительница - иных тебе не нужно”. После этого распоряжения он сделал о «тцу» Антонию как бы пояснение следующего содержания: “Ты хорошую взял мысль всецело подчинить свою волю воле другого, но посмотри, чего ты хочешь: хочешь ты, чтобы тебя, как свечу, поставили в светлый, крепкий фонарь, где ты безопасен от ветра, и несли тебя бережно; или хочешь ты, чтобы через реку перевез тебя надежный челн?… Сам умей укрываться от ветра, чтобы не потух пламень; сам борись с волнами, чтобы перебраться за реку”. И указал только, кого можно выбрать в советники»[3].

Как же так? Неужели потому преподобный Серафим отклоняет желание молодого монаха быть в полном послушании у старца, что путь этот слишком легок, безопасен и безмятежен? Конечно же нет! Впоследствии святой Серафим предсказал отцу Антонию, что он будет наместником Лавры преподобного Сергия. Скорее всего, святой старец и тогда провидел, что отца Антония ждет обширное поприще духовного наставничества, знал и то, что личный аскетический опыт наставника всегда отражается в его руководстве братией. Почему же рекомендует ему избрать вместо безусловного послушания старцу - руководство советом? Почему как бы «пугает его» тем, что вот-вот отдаст его под водительство немощного наставника, а затем преподает ему урок самому биться с волнами, а не искать надежный челн? Нам кажется, что этим действием святой Серафим показал, что не то уже время, когда можно обрести ту безопасность от волн, огражденность от ветра, которую действительно способно давать всецелое подчинение воли своей истинному старцу. Также, скорее всего, преподобный Серафим прозревал, что отец Антоний в тайне души своей имел желание найти путь к Богу беструдный и покойный, при котором всю борьбу за спасение можно возложить на чужие плечи. Другого объяснения этим словам святого Серафима Саровского мы не находим.