Голос заботливого предостережения

Но вот, казалось бы, самое удобное для юных монахов было остаться в послушании у старца Даниила в его братстве? Однако в житии старца Арсения, сподвижника отца Иосифа, говорится, что хотя молодые иноки и признавали в старце Данииле богоносного отца, но, «поскольку чрезвычайная ревность по Богу препятствовала им участвовать в обычной общежительной трапезе, они не остались и там». Но ведь всегда прежде всего остального новоначальным категорически не рекомендуется самопроизвольно брать на себя какие-либо высокие подвиги! Об этом так категорично и писал святитель Игнатий. Именно ради того, чтобы не подвизаться самовольно, и следовало бы вступить под руководство опытного наставника! Однако находим противоположное: юные монахи предпочитают свое понятие о подвиге руководству маститого афонского старца. Но продолжим повествование. После этого отцы обратились к великому исихасту Каллинику, который подвизался недалеко от исихастирия данилеев. Отцы Иосиф и Арсений просили опытного подвижника принять их в братство. Старец согласился, но его единственным советом было точное хранение послушания. «Да, буди благословенно, геронда, пусть будет так. Но скажите нам, как подвизаться»,- согласились отцы. Тогда подвижник говорит им: «Если я научу вас своему искусству и вы вкусите меда безмолвия, то кто же будет тогда работать?» - «А как же быть?» - спросили юные монахи. Старец предложил: «Сейчас вы будете находиться в послушании, а когда я умру, получите в наследство мой дар». «Юноши посмотрели друг на друга: суровое слово». Отец Арсений говорил впоследствии, что «это было прикровенное указание нам, чтобы мы ушли»[3]. Но почему отцам показалось неприемлемым такое условие: находиться в точном послушании, не получая наставления в подвижничестве и безмолвии? Соглашаясь с мнением отца Доримедонта, для подвига отсечения своего мудрования и духовного совершенствования - такое положение надо было бы счесть идеальным? Но, как видно, отец Иосиф и отец Арсений так не считали! Однако, как говорится в житии, «не послушаться» совета старца Даниила «было невозможно». Отцы продолжали поиск, и, как рассказывает в одном из своих писем отец Арсений, «наконец, мы нашли одного простого, доброго и беззлобного старчика, который дал нам благословение подвизаться, сколько в наших силах, и исповедоваться у того духовника, который нам наиболее подходит»[4]. Этим старчиком был отец Ефрем-бочар (рукоделием его было изготовление бочек), отличавшийся нестяжательностью, любочестием, неприхотливостью и блаженной простотой. Однако никак нельзя сказать, что отец Ефрем был по-настоящему наставником отцам Иосифу и Арсению. Уже из письма отца Арсения заметно, что их в этом старчике прежде всего то и устраивало, что он предоставил им свободу подвизаться произвольно. Это прослеживается и по жизнеописанию отца Иосифа. Старец Ефрем, оставшийся к тому времени один, очень радовался появлению двух учеников. Обращает на себя внимание то, что старец, видя ревность молодых людей, стал упорядочивать жизнь своей каливы, старался ограничить общение, меньше заботиться о физической работе. Когда же этот порядок нарушался из-за посетителей, то юные монахи начинали жаловаться старцу, и тот отвечал, что и ему это не нравится: «Но,- говорил он,- мне неудобно сказать им. Эта стеснительность мешает мне… Возьмите же инициативу на себя, и давайте будем хранить свое безмолвие…». Кроме того, из-за бочарного рукоделия бывала лишняя суета и досаждения от заказчиков, что мешало безмолвию, вследствие чего возникало разногласие. В житии говорится, что «двое юношей, и особенно младший из них, будущий старец Иосиф, который уже обладал опытом и пламенем молитвы, не шли ни на какие уступки…». Отец Иосиф устроил себе невдалеке что-то вроде пещеры и каждый вечер удалялся туда для молитвы.