Голос зверя. Дикая история хеви-метала

Британская компания Vox разработала 15-ваттный AC15 в 1958 году, а затем, на следующий год, – AC30 с двойным питанием, после того как были предъявлены требования The Shadows – группы поддержки Клиффа Ричарда. Эти усилители могли бы заполнить звуком театр… но понадобилось бы несколько экземпляров. Впоследствии усилители Vox были приняты на вооружение The Beatles, и хотя компания максимально увеличила мощность, «битлы» перестали выступать вживую, потому что их аудитория была громче, чем фоновый звук. Vox AC30 стал стандартным усилителем таких групп «Британского вторжения», как The Kinks, The Stones и (первоначально) The Who. Ус и – лители Vox были движущей силой трансформации рок-н-ролла в рок-музыку, но именно Джим Маршалл, барабанщик, ставший учителем игры на барабанах, а затем владельцем магазина товаров для барабанщиков, разработал усилитель, который обеспечил переход британской рок-музыки в хеви-метал. Тесные отношения с учениками и покупателями в магазине позволили ему и его команде инженеров разработать усилитель, которого так страстно жаждали все эти дети, – что-то более громкое, чем «самодельные» усилители, и с более удовлетворительными искажениями.

Маршалл и инженер Кен Бран разобрали Fender Bassman и его схему. Некоторые компоненты Bassman’s Septic[35] были недоступны, поэтому они заменили клапаны и прочее на «достаточно похожие», что привело уже к другому звуку. Но все равно было недостаточно громко. Спустя несколько доработок 45-ваттный JTM45 был выпущен в 1963 году (или в 1964-м – историки разделились…). Привязанный к отдельному динамику, он издавал звук громче, чем Fender Bassman, и был дешевле импортных усилителей. Благодаря сделкам с The Who и Джими Хендриксом (а позже – с Led Zeppelin) усилитель Marshall стал синонимом мощи стадионного рока и протометала. Просто жаль, что они не попали в руки «битлам» – они все еще могли бы быть вместе.

The Beatles – самая успешная и влиятельная группа на свете. Неустанные эксперименты и внутренняя конкуренция, подпитываемая тестостероном, привели к тому, что они были на передовой музыкальной индустрии на протяжении всей своей удивительно короткой карьеры.

Учебный лагерь марафонских сетов в Гамбурге привел к тому, что «битлы» превратились в свирепую живую единицу, а все их острые углы смягчило тщательное управление (в Гамбурге, еще до того, как Брайан Эпстайн превратил их в самую продаваемую группу, все они были в кожаных костюмах, на амфетаминах и со шлюхами). У них были песни, которые продавались. Плотные гармонии в сочетании с поразительно изобретательным звучанием аккордов (парни соревновались за то, чтобы первыми выучить новые аккорды).

«На самом деле иногда мы путешествовали по всему Ливерпулю, просто чтобы пойти к кому-нибудь, кто знал аккорд, которого мы не знали. Я помню, как однажды услышал о парне, который знал B7. Мы знали E, мы знали A, это было довольно легко, но мы не знали B7 – это была недостающая часть, связь, другой аккорд, потерянный аккорд. Мы сели в автобус и помчались через весь Ливерпуль. Поменяли пару автобусов, нашли этого парня, и он показал нам – дум, дум, дум, дум, дум дум – B7. Короче, мы узнали это от него, вернулись в автобус, поехали домой к нашим товарищам и потом – ДЗИ-И-И-ИНЬ! ПОНЯЛ!» – Пол Маккартни.

The Beatles взломали Америку и открыли рынок для других британских рок-групп. Если бы они на этом остановились, они все равно были бы важной частью этого повествования. Но они продолжали продвигаться вперед, впитывая влияния шумной авангардной арт-сцены Лондона и извергая их в самой экспериментальной, технически инновационной и блестящей поп-музыке, которую когда-либо можно было услышать. И что немаловажно, все это слышали. Их беспрецедентный и непревзойденный формат является самым большим фактором их влияния. Слава богу, они были хороши.