Голоса деймонов

Вот так доктор Малоун и находит способ увидеть Пыль, и вот почему книга называется «Янтарный телескоп». И вот почему существа на колесах — это часть тропы, а не только леса; они принадлежат к линии истории, а не только к ее миру. Помимо всего прочего, мне самому гораздо интереснее, когда что-то из мира истории прочно вписывается в саму историю. Ведь история — это не просто последовательность событий. Это еще и система паттернов (по крайней мере, потенциально). Линия истории может принять такую форму, которая окажется красивой сама по себе, в отрыве от содержания, — эстетически привлекательной независимо ни от чего.

Создавать паттерны — это особое удовольствие, и в этом — одна из причин, по которым я сочиняю истории. Есть и много других причин: сочинительство приносит мне деньги; благодаря ему я стал достаточно известным, чтобы меня, например, пригласили сюда, в Финляндию; кроме того, я не умею делать ничего другого настолько же хорошо. Но все же одна из важных причин, по которым люди вообще занимаются искусством того или иного рода, — это возможность создавать паттерны.

Некоторые паттерны историй — очень древние, основанные на традиционном фольклоре. Например, тройственность событий или предметов: три желания, трое братьев, три подарка и так далее.

Другие паттерны прочно связаны с самими основами нашего мировосприятия. Например, американский критик Марк Тернер провел потрясающее исследование из области нарративной и когнитивной теории. В своей книге «Литературное мышление» он объясняет, какую роль в наших механизмах обработки психологических событий играют так называемые «образные схемы». Не вдаваясь в детали, скажу только, что образная схема — это схематический паттерн какой-нибудь простой перцептивной структуры (например, движение по дороге, или наливание жидкости в сосуд, или появление чего-то нового, или пребывание под каким-то предметом).

Понимание явлений возникает тогда, когда мы проецируем свое знакомство с этими микроскопическими нарративами на предметы и события реального мира, на поток сенсорных впечатлений. И тогда вместо хаоса мы начинаем видеть крохотные фрагменты истории, которые можно соединить друг с другом и превратить в историю побольше.

Впрочем, теория образных схем — это не просто другая тропа, это вообще другой лес. Я всего лишь хочу сказать, что паттерны красивы и что создавать их — дело занятное и увлекательное. Например, я невероятно обрадовался, когда увидел, что могу завязать конец своей огромной истории той же нитью, которая вплелась в нее в самом начале, три книги тому назад. Но что это за нить, я вам не скажу: если вы хотите это узнать, придется вам самим прочитать все тысячу двести страниц, отделяющие конец от начала.

Вот что я подразумеваю под тропой, и вот что я подразумеваю под лесом. Спасибо за внимание!

Эта речь была прочитана в Университете Турку в августе 1999 года на конвенте научной фантастики «Финнкон».

Конвенты научной фантастики и фэнтези время от времени оказывали мне честь и приглашали выступать с речами. Но на таких собраниях я всегда чувствовал себя немного не в своей тарелке, хотя меня принимали очень радушно. Дело в том, что я вообще не фанат чего бы то ни было, хотя мне нравится многое. Участники этих конвентов поражают меня своей эрудицией, хотя иногда я перестаю понимать, как люди, которые тратят столько времени на собрания, ухитряются успевать что-то еще. Есть и еще одна причина, по которой я чувствую себя немного неуютно: на таких конвентах ко мне относятся как к автору фэнтези, а между тем я всегда настаивал на том, что «Темные начала» написаны в жанре твердого реализма. Ну вот. Я очень рад, что мне представилась возможность сказать об этом еще раз.

Грезы шпилей Оксфорды: реальный и воображаемый

О невероятности Оксфорда в целом; о том, как он влияет на воображение, и об Эксетер-колледже и Иордан-колледже в частности