Голоса эпохи. Избранная проза и поэзия современности. Том 2

Средь берёз белокурых
На тропе златолистой
Прыгнул мне на плечо
Лучик солнца искристый.
Нежно в ухо ласкаясь,
Он шепнул вдруг устало:
– Вот и лето прошло,
Вот и осень настала!

И душа, встрепенувшись,

Отозвалась тревогой –
Моросистая слякоть
Вот уже у порога,
Серо-грустная мгла
И беззвёздные ночи…
А отрада одна лишь,
Что день станет короче…

Я готов улететь

Я готов улететь в предрассветную даль,
разрывая пространство, восходы пронзая,
только крыльев не дал мне Создатель, а жаль,
что приходится где-то болтаться у края,
что не в силах я путы порвать на себе,
чтоб, сгорев до конца, растворясь без осадка,
вновь травинкою робкой взойти на Земле
без особых надежд и тщеславья остатков…

Мать-природа

Тишина! Туман клубится…
Шепчет что-то старый вяз…
У сосны в густых ресницах
Лучик солнечный завяз…

Лепестки блестят ромашек,

Суетится стрекоза,
По росе кузнечик скачет,
Улыбаясь мне в глаза…

Под цикадные аккорды

Улетает ввысь душа!..
Бросив взгляд на ясень гордый,
В пляс берёзонька пошла…

Дуб могучий наклонился,

Приобняв осины стан,
Шелестит ей, что влюбился,
Как столетний мальчуган…

Ах природа! Ах блаженство!

Рай Вселенский на Земле!
Где сыскать желанней место,
Чтоб так сердце грело мне?!

Малая родина

Я сижу на завалинке ветхой,
сиротливо заросшей избушки…
В одичалом саду стонут ветки
да деньки мне считает кукушка…
Сколько жить мне осталось вещает,
сколько лет,
сколько зим и восходов…
Птаха жалкая не понимает,
что лишь Бог отпускает нам годы!
Что, устав от ухабистой жизни,
я к своим возвратился истокам,
чтоб хмелея пить воздух отчизны,
а упившись,
валяться под стогом,
чтоб трещали кузнечики в уши,
тишину разрывая на клочья,
чтобы солнце согрело мне душу,
а луна целовала бы ночью…
Чтоб уснув,
всё забыть и забыться,
а к утру,
искупавшись в росе,
в предрассветных лучах раствориться,
уходя вдоль реки по косе…

Прозрение

Приходит ум, когда уж нет и сил любить, надеяться и верить!..
Понятным вдруг становится непонятое прежде,
что не готов понять был, не умел или не смел,
не ведая, быть может, что понимать,
а что ценить, беречь и ненавидеть следует!..

Теперь, на склоне лет своих,

в толпе людей – чужих мне, дорогих и близких –
уйти в себя спешу от одиночества,
забыться от тоски хочу, досадуя на самого себя всё чаще…

О Боже! Боже!

Как долго, непристойно долго, витал я в облаках когда-то!..

Недоступная