Голоса летнего дня

Он прошел в спальню, подумывая о том, что неплохо было бы прилечь и вздремнуть часок «Поспать часок днем, — постоянно твердил ему врач, — тем самым вы продлите себе жизнь, Бен». Но разве продлять жизнь так уж необходимо? Что в том хорошего? И до скольких лет можно ее продлить? До пятидесяти одного года? Пятидесяти двух? Девяноста?.. Как бы то ни было, но вздремнуть все равно не получится. Вся двуспальная постель была завалена счетами. Обычно Пегги разбирала и сортировала счета именно таким образом — раскладывая их на постели аккуратными стопочками. Проблема крылась только в том, что порой, выложив их, она вдруг убегала и переключалась на какие-то другие дела. И счета могли проваляться на постели весь день и вечер, до тех пор пока не приходило время ложиться спать. Тогда Пегги снова сгребала их в кучу, убирала в ящик комода, а утром все повторялось сначала. Пегги ненавидела заниматься счетами. И аккуратные их стопочки из универмагов «Блумингдейл» и «Сакс», а также из телефонных компаний раскладывались на постели раз десять в месяц, если не больше. Она всегда запаздывала с оплатой, и время от времени Федров получал составленное в скорбных тонах письмо-уведомление из какой-нибудь компании, где говорилось, что ему рано или поздно откажут в доверии. Федрову было плевать, сочтут его неплатежеспособным или нет, но вид счетов, разбросанных на постели, страшно раздражал: «Черт, ведь это я зарабатываю деньги, могла бы она по крайней мере проследить за тем, чтобы все было оплачено вовремя».

На туалетном столике жены лежало письмо. Федров вовсе не намеревался заглядывать в него, но адрес на конверте был выведен мужским почерком, а начиналось оно со слов: «Дорогой друг», и далее в том же духе на нескольких страницах. Он был в доме один, и раздражен счетами, и почти что уже взялся за чтение этого самого письма, но вовремя остановился. Никогда не читал ее писем и не собирался начинать делать это сейчас.

И он вышел из спальни. «Дорогой друг»! Ха!.. Это надо же! Да кто-то просто издевается над его женой. Какой-то трус. Вспомнилось нравоучение, которое лорд Честерфилд читал своему глупому сыну: «Никогда не посылай женщине письма, о которое нельзя было бы охладить бутылки с пивом». Или то был вовсе не лорд Честерфилд?.. Впрочем, не важно. Кто бы он там ни был, в любом случае трус.

Кто знает, чем может заниматься женщина здесь, на курорте, когда в ее распоряжении уйма свободного времени?.. Или на горнолыжном курорте, куда каждую пятницу съезжаются из своих офисов толпы мужчин? Прибывают экспрессом, к примеру, из Цюриха в Давос. Как обозвали этот поезд? «Экспресс рогоносцев», да. Тоже мне, швейцарский юмор… Сам Федров никогда не бывал в Швейцарии, просто один из клиентов рассказывал. Клиент болел туберкулезом и пробыл в горном санатории больше года. И никаких лыж. Только сон днем, ночью. Продляет жизнь. От туберкулеза он вылечился, но погиб два года спустя. Ехал пьяный с вечеринки в Вестпорте под дождем и попал в аварию.

Федров прошел в гостиную и уселся за пианино. Играть он не умел, но иногда, оставшись в доме один, как сейчас, садился за инструмент, брал аккорды, пытался подобрать ноты. Аккорды все до единого получались минорные, мрачные, даже если он пребывал в отличном настроении. И сегодня они тоже были минорными. Он вслух чертыхнулся:

— Где, черт возьми, она пропадает?..

А может, проводит время с так называемым дорогим другом? Не исключено. Обычно Пегги оставляла ему записку, сообщала, куда ушла и когда вернется. На сей раз никакой записки не было. Только эти чертовы журналы.

А может, просто собрала свои вещи и укатила с другим мужчиной? И позже, ночью, раздастся звонок откуда-нибудь из Бостона или Вашингтона? («Прости, Бен, но это должно было случиться. Мы очень счастливы вместе, я собираюсь за него замуж… Уверена, ты правильно поймешь меня. И это никак не отразится на детях. Ведь ты за те долгие годы, что мы прожили вместе, едва принимал меня в расчет».)

Когда они ссорились, Пегги всегда говорила, что он почти не принимает ее в расчет. Правда, не так уж часто они и ссорились. Во всяком случае, куда реже, чем другие супружеские пары. «Дорогой друг»!.. Нет, ерунда. Она никогда не сделает ничего подобного.

Все замужние женщины, давая понять, что не прочь завести с ним роман, первым делом сообщали, что мужья не принимают их в расчет.

«Куда же, черт побери, ты запропастилась?..»