Голоса на воде

Утопленница-жизнь,
ты шорохом бумажным,
шуршаньем мокрых шин
и поцелуем влажным

зовёшь меня с собой,
и шума городского
размеренный прибой
меня накроет снова,

прости меня, я враг,
я хуже — перебежчик,
я скрадывала шаг,
я знала, где полегче,

отшельника в лесу
сгоревшем не бывает,
прими меня — несу
тебе, ещё живая.

* * *

Были с тобой под одним небом,
были с тобой одни,
плыли, дотягиваясь до берега
тёплым хребтом, дни.

В озере тонущего дерева
тень, отраженье, падь,
только и делали, что снегом
трогали ту гладь.

* * *

Ветер бежевый поёт,
адресок в ладони тает,
никуда не улетает
врытый в землю самолёт.

Со двора и по двору
катят на велосипеде
снова выросшие дети,
разъезжаясь поутру.

И рассветный первый дождь
звери нюхают в загонах,
что напротив, за забором,
и под струями идёшь.

* * *

Какое дерево цветёт,
какое небо каменеет,
как пену дерева обнять,
как обойти судьбу садовой
ненужной розы, как избыть,
как нежности огня ответить,
его несчастье как забрать,
как вынуть — плачь и снова бойся,
меня лови — и снова бойся,
ко мне подкрадывалось пенье,
тебя оно схватило всё.

Романс

Всё, что угодно, только не тебя —
и молодость со спящими дарами,
и подлинность, не движимую нами,
и что угодно — улетай, губя.

Уверенную вверенную помощь
благоволи — вели — а воплоти
разгаданную полночь — и лети,
опомнясь, вспоминая, не опомнясь.

* * *

Тихонечко, как рай,
как медленное утро,
как время — выбирай,
как выбрать можешь будто,

как будто ты один
встречаешь и торопишь,
невидим, невредим,
в слезах прощанье прочишь,

и, заговорена
молчанием, спасеньем,
я стану неверна
тому, произнесеньем

чего — так в темноте,
наталкиваясь, ищут —
привязана, как те,
к тому, кого не слышат.

* * *

И недовопрошанье, и вода,
и солнечное недовоплощенье
обрушатся — стоишь и вспоминаешь
свои же строки, стронувшие лёд.
Царит закат, и вот не вспоминаешь,
а видишь: за окном проводят лошадь,
она устала, поводырь устал,
я не увижу, но они воскреснут
и утром снова под окном пройдут.
В лавине повторения таится,
вся на холмах, вдвойне родная Кушва,
вся белая от сна или от снега,
налево — храм, гляди налево, храм
неразличим за хлопьями метели,
в отличие от озера — направо,
и дышит, распахнувшееся морем.
Спасённая, представившая их,
оставившая их, живу их встречей,
живу — надежда, ожиданье их,
их вопрошанье, разум, тьма и голод,
их воплощенье, радость и борьба.

* * *

Не вернёшься, не вернёшь,
не возьмёшь себе на память
снег, с утра начавший таять,
на лету скрываясь в дождь.

Капли на воротнике,
на стекле автомобиля,
на бумаге, на руке,
на ковре, седом от пыли.

* * *