Голоса ночи (сборник)

– Что-то быстро ты начала гулять, милая! – критически заметила та. – Не грустишь по мужу, да?

– Грустите сами, если хотите, а меня оставьте в покое.

После этого высказывания звонившая издала странный звук, похожий на шумный вздох, а потом быстро спросила:

– На что намекаешь?

– Ни на что.

– Ладно, – теперь эта девушка говорила медленно, словно тщательно обдумывала каждое свое слово. – Мы увидимся, и ты мне все объяснишь. Завтра, поняла? Назначаю встречу: клуб Дворца молодежи, одиннадцать вечера, у стойки бара. Видишь, как просто? Метро «Фрунзенская».

– Может, все и просто, но я не приду.

– Почему это? Узнаешь много интересного, обещаю! Или думаешь, обманываю? Да я точно приду, не сомневайся!

– А вы не боитесь? – дрожащим голосом спросила Анжелика.

– Тебя мне, что ли, бояться?

– Нет.

– Чего тогда?

– Что нас с вами увидят рядом?

В трубке замолчали. Анжелика проклинала свой длинный язык – слишком явно она дала этой особе понять, что все про нее знает. И про связь с Игорем, и про внешнее сходство с ней самой. Наконец она услышала ответ:

– Я-то ничего не боюсь. А вот ты, кажется, боишься. Кто тебя напугал?

– Я не приду.

– Не придешь – очень пожалеешь. Алиби-то у тебя липовое.

– А зачем вы мне его сделали? Я же не просила! Что – решили меня к рукам прибрать? Зачем вам вообще все это нужно? – взорвалась Анжелика. – Ничем я вам не обязана!

– Ну, тише, тише! Не ори так. Тем более если ты не одна, – снисходительно ответила та. – Я тебе добра желаю.

– Да уж!

– Серьезно. Если я помогла с алиби, то только для того, чтобы тебя в покое оставили. А теперь я хочу поговорить. Короче, если ты не придешь, пожалеешь. И сильно.

– Я… – начала было Анжелика, но услышала только гудки – трубку повесили.

На кухню она не пошла. Сидела у телефона, тупо глядела на него и повторяла про себя, что эту дрянь надо убить, избить, сделать с ней что угодно, только бы она больше не звонила. Один ее голос и невыносимо начальственный тон вызывали у Анжелики аллергию. Юра на кухне не подавал признаков жизни, зато оттуда непрерывными волнами полз сигаретный дым. Когда звякнул телефон, Анжелика схватила трубку, рискуя оборвать контакт:

– Да!

– Привет, Лик, – услышала она смущенный голос. – Узнала?

– Конечно! Она мне только что звонила! – захлебнулась Анжелика.

– Ну?!

– Она уже два раза звонила! Я что, тебе не рассказывала?

– Вот гадина, – ругнулся Женя. – Слушай, давай, я к тебе приеду?

– Да? – нерешительно переспросила она. – Ну, давай…

– Ты не против? Может, ты не одна?

«И этот туда же!» – усмехнулась Анжелика и ответила:

– Да я не против, только…

– Что «только»? Если нельзя, так сразу и скажи, – довольно независимо ответил Женя, но заметно было, что прохладное согласие его разочаровало. Анжелика глянула на пышный букет, красовавшийся в напольной вазе, и, ощутив что-то вроде признательности, сказала:

– Приезжай! Я жду.

Положив трубку, крикнула на кухню:

– Ты не уснул?

Юра, шумно шаркая ногами, приплелся на зов и остановился на пороге. Уныло посмотрел на розы и спросил:

– Мне уйти?

– Конечно, уйди, – кивнула она. – Хорошо, что ты сразу все словил.

– Можешь посоветовать, что мне теперь делать со следователем?.. Я всех подвел. Машу, маму…

– Себя самого ты главным образом подвел, – заметила она. – Потому что постоянно всем врал. Будет теперь тебя этот Владимир Борисович мурыжить за ложные показания! Вот симпатяга! Не знаю, что тебе делать.

– Ну, ладно… Как там Саша? – спросил он, так же уныло глядя, как Анжелика идет отпирать входную дверь. По всей видимости, депрессия его усугублялась с каждой минутой.

– Нормально, – дипломатично отозвалась Анжелика. – Только Лена болеет.

– Это его жена?

– Да. Ты ему лучше сейчас не звони.

– Что-то серьезное? – без особого интереса спросил Юра. Ему просто не хотелось уходить.

– В основном она плохо спит, – ответила Анжелика и, в общем, не покривила душой.

– Хорошо, не буду звонить. Маша, знаешь, тоже не хочет, чтобы я ей звонил. Как ты думаешь, а можно все-таки это сделать? А ее телефон можно следователю дать?

В его голосе звучало такое неистовое желание пообщаться, поделиться своими горестями, что у Анжелики возникли некоторые сомнения, хорошо ли выставлять человека в таком состоянии? Но ей сейчас было не до него, и она слегка, дружески толкнула его ладонью в спину:

– Все уладится. Все уже улаживается. Вы же не виноваты, ну а все остальное – пустяки. Ладно, спокойной ночи.

– Знаешь, Лика, – он цеплялся за дверной косяк. – А ведь тогда, когда я к тебе первый раз пришел, я решил, что это ты убила мужа.

– Что?!

– Помнишь, ты мне говорила, что тебе кажется, будто в комнате чего-то не хватает?

– Не хватало малахитовой подставки!

– Да, теперь-то я знаю… Но тогда, знаешь, я решил, что ты говоришь о кубке. Понимаешь, ведь мать принесла ему кубок, когда он был еще жив, разумеется. Потом, до того как я пришел и увидел его труп, прошло часа полтора. За эти полтора часа его убили. Тот, кто убил, обязательно видел кубок! Он даже мог его украсть, но почему-то не украл… А потом я его забрал. И вот ты мне сказала, что из комнаты что-то пропало…