Голоса прошлого

    Мне не нужно сканера, чтобы ощутить силовой экран, возникающий над Алеськиной головой. Убить тяжёлого пехотинца в активированной броне очень не просто. Хотя таскать это всё на себе, дышать фильтрованным воздухом, смотреть и слушать сквозь экраны, притом летом, на кислородной планете голубого ряда, нелегко тоже...

    – Я понимаю, ты вернулась домой, – сказала я, смягчившись. – Но и ты пойми: твой дом загажен, его надо долго и нудно чистить. Обидно же будет сгинуть в двух минутах от победы, не находишь?

    – Так точно!

    Обиделась. Я начинала понемногу понимать Ванессу. Командирство – это сложнее, чем только 'эй, ты и ты – побежали туда, ты и вон ты – побежали сюда'.

    Это ответственность прежде всего.

    Я в ответе за то, чтобы Алеська не поймала заряд или нож в незащищённое лицо из– за нежного чувства к родному воздуху домашней планеты. Вполне объяснимое и понятное чувство, но без него обойтись можно, я так считаю. Особенно на войне. И пусть Хмельнёва обижается, сколько ей угодно. Положено в дозоре быть при полной выкладке, изволь быть.

    Следующая пара – гентбарки. Безупречные, как всегда. Дежурить полагалось парами; они между собой установили очередность и строго её придерживались. Две вместе, третья – с кем– то другим. Похожие между собой как сёстры– близнецы, невозмутимые, спокойные, невероятно выносливые. Если бы я сама не видела, как они тренируются, и каково с ними в спарринге...

    Парнями они не интересовались в принципе. В неуставных отношениях друг с другом не состояли. Похоже, им хватало войны и дружбы, остальное отметалось как несущественное.

    Впоследствии мне довелось наблюдать интеллектуальную и политическую элиту Гентбариса. Великолепных женщин, утончённо– красивых мужчин. Наши три сестры против тех королев выглядели недокормленными подростками. Впрочем, гентбарская 'королева' служить в десант не пойдёт. Не потому, что избалованная цаца, а потому, что просто не потянет нашу жизнь чисто физически. Да и... Не всем же бегать с плазмоганами по пересечённой местности. На гражданке тоже дел немало.

    После, уже в спальном блоке, на меня снизошло чувство. Не объяснить, но словно бы мир сдвинулся, покачался немного, и замер, под другим углом.

    Я очень остро ощутила эмоциональный фон отряда. Целиком и в частностях.

    Затем прихлынуло знакомое давнишнее ощущение тепла, жаркого солнца, со– причастия... и сложный образ эмоций и образов, принадлежащий капитану Великовой.

    Канал связи с инфосферой работал, я ошибалась в первоначальной оценке возможности его возникновения. Пришла пора его использовать.

    Поступить в распоряжение капитана Огнева.

    И тут же тренькнул комм– планшет: сообщение от самого Огнева.

    – Ты куда? – спросила Чисвиропи.

    Чертяка глазастая.

    – Вызывают, – кратко объяснила я, пряча планшет.

    Капитан Огнев – пирокинетик, командует ротой таких же повелителей огня, как их полушутливо называли. Мы, нетелепаты Ванессы Великовой, временно находились под его командованием. Закончится миссия, вернёмся на корабль, там снова всё будет по– прежнему.

    Пока я шла, – несколько метров коридора, холл, за огромным, во всю стену окном холла – ангар с техникой, – в голове разворачивался план действий по возникшей проблеме.

    Пока серьёзных боёв у нас не было. Пилоты– атмосферники отбили несколько атак с воздуха; им удалось взять одного пленного. Как – не спрашивайте. В воздушных боях в плен попасть – это надо умудриться. Тебя обычно просто уничтожают, если не повезло. Со всеми потрохами. Пых, и всё. Был истребитель, и нет его. Серая аннигиляция, экология не страдает.

    Телепатический допрос. Звучало нехорошо, выглядело ещё хуже, я этим никогда не занималась, зато богатый опыт был у Ванессы. И она обещала мне, что я забуду потом почти всё. Надо только продержаться несколько секунд.

    Но это будут очень неприятные секунды.

    А как ты хотела, пришёл эмоциональный ответ. Война – не увеселительная прогулка. Честный бой только тот, который выиграла ты. Остальное неважно.

    Как я думала... Я не думала, я чувствовала. Нутром восставала против этой осознанной необходимости, все мои чувства бунтовали. Нечестно, несправедливо, неправильно! Так нельзя. Нельзя так, пусть даже с врагом, всё равно...

    А как можно? Такой же яркий, насыщенный эмоциональными образами, ответ. Положить половину личного состава в горах, – можно?..

    Наверное, нет.

    Ты всё забудешь потом.

    Если я захочу помнить?

    Ты будешь всё помнить.

    Я понимала, Ванесса права. Любой ценой, любыми средствами, но обеспечить преимущество, это важно. Но отчего– то мне казалось, что важно не только это.

    Что– то ещё. Неуловимое, но составляющее саму сущность Человека. Стоит утратить его, и...

    И я обнаружила вдруг, что уже дошла, и капитан Огнев смотрит на меня с усмешкой, ждёт, когда опомнюсь.

    – Комадар Ламберт прибыла в ваше распоряжение, господин капитан.

    – Вольно, – бросил Огнев. – Пойдём, посмотришь на этого... фрукта.

    'Фрукт' держался очень прямо, напоказ: вот он я, весь из себя гордый, вас презираю, погибну смертью достойных. При мысли о том, что я сейчас с ним сделаю, меня затошнило. Достойная смерть там и близко не стояла.