Голоса прошлого

    – Я давно за тобой наблюдаю, – сказал Огнев. – С первого дня отметил, насколько ты необычна по сравнению с остальными курсантами.

    Я хотела возразить, но он поднял палец и покачал головой: не перебивай, слушай, ты обещала.

    – Ждал, когда сорвёшься, не выдержишь, уйдёшь. Целителю в армии одно только место – медпункт и операционная, всё. Тебя же в десант понесло... И ты справилась, что странно. И продолжаешь справляться. Вопреки всему.

    Я молча, – как он просил!– слушала. Что это с ним случилось такое? Наш капитан похвалу в адрес подчинённого из себя обычно клещами тащит и вовсе не потому, что считает младших по званию недотёпами. Недотёпы, – реальные недотёпы, имею в виду, – отгребают себе "похвалу" совсем иного рода. После чего либо растут над собой, либо уходят на гражданку.

    Он потёр ладонью короткий ёжик волос на затылке. Сказал:

    – В общем... Я едва не потерял тебя в очередной раз, и с меня хватит. Будь со мной, Энн...

    Что неожиданность, мягко сказано. У меня не нашлось слов. Что?!

    Он положил ладонь на мою кисть, и я невольно вздрогнула от этого прикосновения.

    – Не спеши с ответом. Кого ты любишь, я видел...

    – Сейчас скажете что– нибудь, – с тоской предположила я, не найдя более умного ответа.

    Детский лепет. Мне стало отвратительно себя слушать, и я замолчала. Хотелось заплакать, но слёз не было, и не буду я плакать, даже если появятся...

    – Ничего не скажу, – серьёзно ответил Огнев. – Это – только твой камень. Тебе и нести его.

    Камень. Это он точно выразился. Камень, да ещё какой...

    – На его место не претендую. Просто будь со мной, насколько сможешь. Год... полгода... Чтобы у нас помимо войны, будь она проклята, осталось ещё хотя бы что– то. Не спеши отвечать, Энн. Подумай. Надумаешь, приходи. Буду ждать.

    Он встал, попрощался коротким кивком и ушёл. Плёнка силового поля вспыхнула на миг ярко– сиреневым, впечатывая в сетчатку очертания капитанской фигуры, и погасла.

    Я с отвращением заглянула в кружку с остывшим пойлом. Зажмуриться и выпить залпом или тянуть сомнительное удовольствие по глоточку, отплёвываясь после каждого? Задача.

    Тёплое солнце, сочувствие инфосферы. Не прямое общение, ставшее уже привычным, а просто знание, словно бы само собой всплывающие сквозь слои памяти.

    Паранорма пирокинеза ограничена и неполна. Но относится к тому же спектру, что и целительская. С оговорками.

    Чтобы пирокинетик смог исцелить кого бы то ни было, он должен испытывать к этому человеку глубокое и яркое родственное чувство. Тогда невозможное становится возможным, и происходят настоящие чудеса.

    Продлить жизнь тому, кто уже встал одной ногой на край могилы, например. Или исцелить неизлечимо раненого...

    Капитан Огнев провёл сорок четыре 'паранормальных эвтаназии', и всего лишь одна из них окончилась успехом. Успеха могло и не быть. Поехала бы я в центр переподготовки или на гражданку; капитану стало бы грустно от потери хорошего бойца, но он это как– нибудь бы пережил. Без особых внутренних терзаний. Это – война. Кто– то получает ранение и отправляется на заслуженную пенсию, кто– то умирает навсегда. На их места приходят другие. На том мир стоит.

    'Я едва не потерял тебя в очередной раз'...

    Я уткнула в ладони пылающее лицо. Что мне теперь делать с этим, что? Как дальше быть?!

    – Ты просишь совета? – спросила в глубине сознания Ванесса.

    – Да... да!

    Облегчение от того, что не одна, что со мной рядом есть кто– то, кто поймёт и поможет, оказалось огромным.

    – Не руководство к действию, сама понимаешь. Решать тебе. Лишь совет. Я старше и видела больше... но и только.

    – Я... буду благодарна...

    – Для начала неприятный вопрос, – по– деловому начала Ванесса. – Сколько времени ты собираешься потратить на плач по засранцу, которому на тебя наплевать?

    Ожгло внезапным гневом. Как она смеет?!

    – Тёма не засра...

    – Выключи эмоции, Ламберт, включи рацио, – резко оборвала она меня. – Сколько? Год, два, десять? Всю жизнь?

    Всю жизнь. Всю жизнь! Жизни не хватит, наверное...

    – Я не... я не знаю.

    – Уже лучше. Хотя бы 'не знаю' вместо пожелания пойти по известному адресу...

    Я молчала, медленно поджариваясь на адском огне. Сама напросилась, сама допустила слишком близко другого человека, телепата, ну вот, получай неприятные вопросы. И не жалуйся. Не жалуйся...

    – Он у тебя первый и единственный, верно? – сочувственно спросила Ванесса. – Да, тебе придётся нелегко...Но скажи, Огнев тебе отвратителен?

    Память услужливо выдала лицо капитана, его голос: 'я давно за тобой наблюдаю...' И я с удивлением поняла, что отвечать утвердительно не очень– то хочется. Отвратительным Игоря Огнева называть было ну никак.

    – Нет.

    – Хорошо...

    – Я не могу!– возмутилась я. – Я... я... я его не люблю!