Голоса с улицы

– Даже слова утратили смысл – они затерлись, стали бессмысленными и пустыми. Когда Бекхайм выступал, мне показалось, это что-то значит – для него и всех остальных. Но они не такие, как я. Я не понимаю старых слов: все они лишены смысла. Бог, родина, флаг – весь этот старый хлам, в который верят люди, – для меня пустой звук, как бы я ни старался. Это плохо?

– Тут ничего не поделаешь, – сказала Элис.

– Наверное, я узнал об этом слишком поздно. А теперь пытаюсь вспомнить, какую чушь слышал взамен, и не могу. Пустота – в моей жизни никогда ничего не было. Возможно, идеи. Я вырос на великих идеях, а не на реальных делах.

– Да, – согласилась Элис, – вас всегда притягивали идеи.

– Я слишком свято в них верил. Но теперь знаю, что они ненастоящие. Слова, болтовня… Вот к чему сводится моя жизнь. Все напрасно.

– Не совсем.

Хедли широко ухмыльнулся.

– Нет? Вспомните, что вы почувствовали в тот вечер, когда я разговаривал с вашим мужем. Разве это не показалось вам бессмысленным сотрясанием воздуха?

– Думаю, да. Вы могли бы сбавить тон…

– Я пытался снова в это поверить, воспользоваться последним шансом.

– И это не помогло?

– Ну, я получил работу. Теперь я здесь: я – директор.

– Как вам кажется… сколько вы здесь продержитесь?

– Не знаю. Посмотрим.

– Думаете, долго? – Элис продолжила: – Стюарт, возможно, вы получите от этого больше, чем ожидали. Семья способна принести огромное удовлетворение: теперь у вас есть сын, а это много значит. Возможно, это придаст всему смысл: вы же работаете не ради себя, как в колледже, чтобы добыть деньжат на свидания, пиво и тачки. Вы работаете ради Пита и Эллен.

– В таком мире нельзя иметь семью.

Элис злобно сказала:

– Мы с Джимом отдали бы все на свете, лишь бы иметь сына. Такого, как малютка Пит.

– Нет, – возразил Хедли. – Незачем рожать детей в этом мире. Он ведь разваливается на куски. В тот день, когда на нас сбросят атомную бомбу, я буду торговать телевизорами… совершать бессмысленные привычные действия, точно бессловесная тварь. – Задумавшись, он пробормотал: – Мне уже не выпутаться… Возможно, у Пита получится. Не знаю. Может, кто-нибудь да выживет.

– Конечно, – быстро подхватила Элис. – Кто-нибудь уцелеет: кто-то всегда остается в живых.

Мужские кулаки сжались.

– Но, может, это и хорошо. Может, мы этого и заслуживаем… Мы сами навлекли на себя погибель. Сами виноваты и расплачиваемся за свои поступки. Все это нужно порушить: люди прогнили, испоганились. Погрязли в пороках. Их нужно стереть с лица земли… сначала был всемирный потоп, а теперь будет озеро огня, – голос Хедли затих, исполненный ненависти и отвращения: голос человека, уставшего от тошноты. – Очистительный огонь сожжет все дотла. Останутся лишь зола и окалина. И, возможно, после этого наступят лучшие времена.

Оба помолчали.

– Мне бы так хотелось вам помочь, – сказала Элис. – По-моему, это я виновата.

– Почему?

– Это мы виноваты – я и Джим, особенно он, – она со злобой добавила: – Он проработал с вами столько времени, но так и не понял, что вы чувствуете.

– Он весь поглощен своими магазинами, – сказал Хедли. – Покупкой второго, достижением успеха в бизнесе.

Элис в бешенстве потушила сигарету.

– Черт бы его побрал. Он такой мелкий и слепой. Такой ограниченный.

– Не грешите на него. Таким уж он уродился, а я уродился другим. Откуда проистекают мои проблемы – откуда проистекают ваши проблемы? В чем причина? Вернитесь к первоистоку, – Хедли встал с перил: покупатель вошел в магазин и беспокойно встал у главного прилавка. – Жаль, что мы не поговорили раньше… Слишком поздно метаться.

– Слишком поздно? – беспомощно спросила Элис.

– Не знаю. Мне так кажется. Главные события уже произошли: осталось не так уж много. Я здесь, и я директор. У меня есть Пит и Эллен: я больше не вернусь в Общество.

Хедли устремился к лестнице. Элис внезапно окликнула:

– Стюарт, может вам уйти? Может, вам уволиться?

– Нет.

– Это же все не то – слишком мелко для вас. Вы не хотите работать на этой должности: вы хотите большего. Она вполне подходит для Джима, но только не для вас. Этим и ограничен его кругозор… Вы не хотите управлять его мирком!

– Куда еще я могу пойти?

– Прочь!

– Куда – прочь? Там ничего нет. Если я уйду, мне конец. Я знаю только этот мир… Только сюда я и могу пойти. Я ушел, но потом вернулся. Я знаю, мне не попасть в Общество: его двери для меня закрыты. Туда могут попасть другие люди… Бекхайм способен спасти целую кучу людей, но только не меня. Если я уйду из этого магазина, я погибну.

– Но вы же хотите уйти!

– Да, – подтвердил Хедли. – Разумеется, хочу.

Он направился вниз по лестнице.

– Подождите, – запыхавшимся голосом сказала Элис, спускаясь следом. – Не уходите: останьтесь и поговорите со мной.

Минуту Хедли постоял, прислонившись к перилам.

– А как быть со стариком там внизу? Его надо обслужить.

– Зачем? – взбалмошно спросила Элис. – Он такая важная особа?

– У него под мышкой приемник. Он хочет, чтобы его починили.

– Забудьте о приемнике.