«Голоса снизу»: дискурсы сельской повседневности

– Вот еще что – круг знакомств моих сильно изменился с тех пор, как я с вами рассталась. Это, скорее всего, в связи с тем, что у меня появился новый друг. А он появился, когда Лена заканчивала 7-й класс, в 2005 году. И вот как получается с этим самым кругом общения? Вот у меня подружка была. Заходила ко мне постоянно, запросто – посидеть, поболтать. А когда у меня друг появился, я стала вечно занятой. И вот она приходит снова: «Здравствуй, Алка!» – «Здравствуй! Чего тебе?» Я так отвечаю, потому что постоянно занята. Я работаю по дому, потому что друг мне строго наказал работать по дому. Он и сам много работает, и меня заставляет. Велит мне быть вечно занятой. Дает задания, контролирует. «А это сделать ты почему не успела?!» Он вроде и не требует полного отчета, но все мои недоработки мигом замечает. Как-то забежал, смотрит – в огороде не срезаны цветы. Цветы перестаивают. И он сразу мне пеняет: «Люба, ты что – пять минут для цветов не нашла?» Он не нудит – ты, мол, должна, ты обязана. Но давление постоянное я ощущаю. Он меня рассматривает как мужчину. А я ему сто раз говорила – я женщина. У меня разная работа. Мне нужно и постирать, и помыть, и сготовить, и закатать, и убраться в доме, и на грядке пошустрить. Сейчас я стала больше именно дома стараюся быть, все время домом заниматься. И как-то само собой подружка моя отклеилась. И я ушла в свои заботы, в свою жизнь. Она это, конечно, почуяла. Говорит: «Эх, Любка, ты разбогатела и зазналась!..» Да, я стала жить получше. Но я работаю! Я пашу буквально как лошадь, чтобы жить так, как я живу сегодня. А она живет по-старому, как раньше. И даже хуже. Конечно, она и одевается и обувается. Но и все! Живет она плоховато. У нее хатенка маленькая, трое деток. Муж какой-то линялый. Живет, в общем. Раньше, когда друга у меня еще не было, она ко мне часто наведывалась. Говорит: «Люба, у меня томатная паста кончилась, у меня закаток нет, у меня варенья нэмае уж…» И я всегда с ней делилася. И по тем временам это было вполне нормально, мы с ней вместе работали, в санатории. Одна судьба была у нас. А потом получилось так, что я стала работать как лошадь под его влиянием и взглядом. И она чувствует, что у меня все в порядке. И опять приходит ко мне: «Дай!» И я давала. А потом как-то надоело мне ей давать. Как-то напрягло меня это все. И я перестала давать. И дело не в том, что мне стало жалко. Нет. Тут вот в чем дело. Она видит, как я работаю. И она слышит, как я постоянно говорю о том, как мне приходится вкалывать и пахать. А она так не может делать, ей это не по плечу. Ей завидно, это ее скребет. И она, понятное дело, язвит: «Ну вот, вечно ты со своей работой! Одна работа у тебя на уме…» И она все время этими разговорами, этими язвами меня поддергивала. И я так понимаю, что она просто завидовала моей энергии. Тому, как я кручусь, и при этом не унываю, и не стонаю. Она всегда так, с сердцем, мне бросала в лицо: «А, трудоголик ты, Алка!» С досадой, со злом каким-то. А я думаю: «Вот, ты меня поддергиваешь, а сама ко мне ходишь и постоянно просишь». И мне однажды стало жалко своего труда и своих постоянных забот. Я, начиная с ранней весны, все лето до осени пашу. И даже зимой почти не отдыхаю. А она постоянно гуляет, в «Мечту» ходит, развлекается, сидит, бухает. А потом оказывается, что я – нехороший человек. А она нормальная. И я рассерчала и перестала ей давать. И все! Я сейчас работаю уборщицей-техничкой в приволянской школе. Уже три года. А до этого я работала в санатории – ты помнишь. Но меня оттуда просто выдавили, выжили. Очень сильно на меня ополчилась нынешняя директриса санатория, Морозова. Она раньше кассиром в колхозе работала. Видите, даже и без медицинского образования можно в санатории работать, если у тебя есть власть и собственность. Когда колхоз наш разделился на акции, у нее, у Морозовой оказалось 20 000 акций. И все эти люди стали свои акции выгодно пристраивать – кто землю в бригаде себе оттяпал, кто кусок мельницы, кто еще что-то. А ей санаторий достался. Так что у нас после раздела колхоза люди, у которых много акций оказалось, стали хозяевами бригад, земли и другого имущества.