«Голоса снизу»: дискурсы сельской повседневности

Отец мой в хуторе Крепеньком родился, а мать в хуторе Дорожкине. Да тут. все это, конечно, лишнее, наверно, будеть. Они, он самый – отец. они приехали. В общем, дед, его два брата приезжали из этой. Краснодар. Вот, станица, забыла уж какая? Из Кубани, кубанская станица. Приехали трое: сестра и два брата – в Крепенький, на лошадях. Сестра не хотела ехать – как бы ночевали. Они казаки были. Вот. Кубанские казаки. Ну уж и действительно! Плясуны, игроки, деловые. У нас сейчас в Березовской от этой сестры два сына. Ну, ужасть! Не учились нигде, а сделають все на свете. Вот – все!.. По плотницкой части, хоть по какой. Вот страсть какая! И брат, вот, у меня такой. Он 30 лет прожил. И отец все на свете делал. Вот он тут печку ложил, чеботарил. Ну, ремонт, ну, все. И вот, и все. А я тоже такая зародилася. Я не знала, что не умею делать. Мне лишь глянуть. Мы с ним поженились. А у него хата-то маленькая, а печь здоровую сложили. А он говорит: «Вот перекласть бы, что ль, – нам тесно…» А я говорю: «Да, конечно. Чего же вы такую большую сложили?» А он говорит: «Ну вот, Фенька Дюдиха. Я зайду к ней, попрошу. Она перекладеть…» Я говорю: «Кто?!» – «Да Фенька Дюдиха». – «А кто она?» А я еще не знала. – «Ну, да женщина». – «А я кто? – я говорю. – Ты женщину приведешь?! Да это ты чего? Да как же ты?!..» Я еще прожила-то чуток с ним. Я говорю: «Да так! Так! – я говорю. – Я буду разваливать – буду видать, чего там есть…» Да сложила-то какую печь! И грубку (небольшая печка с плитой. – В.В.) на загнетке. Сперва грубку сложила. Потом на нее печь сложила, да с лежанкой. (Смеется.) Да вот делов, я говорю, поработала. Да вот дом сделали. Сделали дом. Это наш он. Строились мы с ним. Вот в чулане наверху проделали оконце. Там видно чуточко – ни окна, ничего. Когда остов-то (видимо, речь идет о свежем срубе. – В.В.) был, светло было. А потом, когда помазали, – темно. Я говорю: «Труша, да это чего же такое? Будем в темноте-то? Нужно окно…» А он: «Да ты что? Помазали, переборку сделали. Все уж поделали. А ты чего?» Я больше с ним разговаривать не стала. Он на ремонт пошел в МТС – с восьми часов до двенадцати. Лишь ушел, сейчас я глину отвалила. Это повыбила. Раму сделала. Сама. Да. Коробку сбила. А окно у нас было целое, с того двора. Мы перешли. Мы крайние от Рогачей жили, а теперь тут построили. Ну, это все поделала. Влепила и все помазала, все. Он пришел – уж окно стоить. За четыре часа. (Смеется.) Долго ли мы дом строили? Да чего же мы долго? Мы, значит. Одно лето мы отработали на комбайнах и сложили кухню из саманов. Ну, в кухне мы зимовали. И в эту же осень кухню сложили – перешли с энтова двора и сруб сделали. А весной уж покрыли и помазали, и все поделали. Отделали и покрасили, и зашли в зиму. В пятьдесят восьмом. В пятьдесят седьмом мы переехали сюда, в кухню. Перезимовали. А в пятьдесят восьмом зашли в дом, поселились.