Голоса советских окраин. Жизнь южных мигрантов в Ленинграде и Москве

Но стремление государства связать гражданство и переживание участия в общем деле, чтобы сформировать официально одобряемые эмоциональные паттерны, не всегда совпадало с эмоциональными практиками советских людей[238]. Устные рассказы мигрантов, которые мы слушали спустя десятилетие с лишним после распада СССР, демонстрируют то, о чем пишет Юрчак: «значительное число советских граждан <…> воспринимало многие реалии социалистической жизни <…> как важные и реальные ценности советской жизни: [человеческие ценности, этику, дружбу и творческие возможности]»[239]. Саид Набиев вспоминал, как тоскует по этому, во время интервью в 2007 г.: «У нас появилось общее [советское] мировоззрение, которое, к сожалению, просто было разрушено. Но по сей день с любым человеком моего возраста и старше мы можем поговорить о том, какой же урон мы от этого понесли не по своей воле»[240]. Джули Ливингстоун указывает, что эмоции очень важный для нее как исследовательницы фактор, на что указывает личное общение с людьми: «Я была разочарована тем, насколько искаженными казались мной же проведенные интервью, когда они были сведены лишь к тексту – лишены перформативной и эмоциональной составляющей»[241]. Для людей очень важны прошлые и настоящие эмоции, в особенности во времена стрессовых трансформаций, которые привели к распаду Советского Союза.

Если одновременно прислушаться к голосам мигрантов и официальному дискурсу, можно увидеть многослойный и сложный характер дружбы народов и ее связь с мобильностью в Советском Союзе. Государство, конечно, устанавливало правила и порядок взаимодействий, но советские граждане сумели «присвоить» дружбу народов, сохранив ее принцип на десятилетия после распада СССР. Вторая мировая война, единое гражданство и привилегированное положение этнических русских граждан в СССР стали испытаниями для дружбы народов. Ленинград и Москва также занимали особое и прочное место в дружбе народов благодаря фестивалям: на фестивалях столицы выступали в роли «дома для всех», пусть даже в символическом смысле и лишь на время. Дружба также имела значительное эмоциональное влияние, способствуя практическим стратегиям мобильности и позволяя в психологическом плане почувствовать себя причастным к чему-то общему.

Эволюция принципа дружбы народов

Дружба народов возникла как принцип национальной политики СССР в 1930-х гг. В цели этой политики входило связать между собой разных граждан, установить иерархию (с привилегированной позицией этнических русских) и сделать государство центром советской жизни. В советском государстве равенство, уникальность и патернализм сосуществовали, порой непросто, но прочно связывая между собой эмоциональные и практические компоненты. Вторая мировая война стала событием, узаконившим советские принципы, и память об этом опыте была жива в самых дальних уголках Советского Союза, пережив брежневскую эпоху. Советские мигранты руководствовались идеалами единства, которые укоренились в военное время. Это позволяло им чувствовать себя полноправными и равноправными гражданами Советского Союза, независимо от этнического или территориального происхождения, хотя Ленинград и Москва сохранили статус привилегированных городов, где преобладали русские.

Иосиф Сталин заложил основы для мнимого межнационального сотрудничества в Советском Союзе в середине 1930-х гг. в рамках государственной политики, которая включала в себя и Конституцию 1936 г. Можно было создать новый общегосударственный союз, отдалившись на поколение от царского империализма, поскольку этническая гражданская война с советским режимом завершилась. Внутренняя оппозиция сталинской программе и надвигающаяся нацистская угроза также побуждали лидеров Коммунистической партии к сотрудничеству[242]. В 1935 г. Сталин заявил: «Дружба между народами СССР – это большое и серьезное завоевание. Ибо пока эта дружба существует, народы нашей страны будет свободны и непобедимы. Никто не страшен нам: ни внутренние, ни внешние враги, пока эта дружба живет и здравствует»[243]. Эмоциональная привязанность должна была обязать всех граждан защищать СССР. Как сообщала газета «Правда» в 1935 г.: «советский патриотизм – это пламенное чувство безграничной любви»[244]. Николай Бухарин писал в «Известиях», что каждая национальность играет свою основополагающую роль в составе «героического советского народа»[245]. В Советском Союзе в эпоху Сталина первостепенное внимание уделялось созданию сообщества с прочными эмоциональными связями, которое могло бы противостоять проблемам повседневной жизни в пору экономических преобразований[246]. В СССР, организующим принципом которого стали не классы, а национальности, между народами якобы процветали взаимное доверие и дух товарищества.