Голоса советских окраин. Жизнь южных мигрантов в Ленинграде и Москве

Мечты о том, что они достигнут успеха в Ленинграде, придавали им сил. Несмотря на тесные помещения, без душевых, они считали себя счастливчиками. Каждая из них работала в разных отделах – одна торговала картофелем и луком, другая – яблоками, третья продавала капусту и морковь, – и каждая приносила в качестве «трофеев» домой часть товара, чтобы приготовить ужин. Хамагова также вспоминала, что их кормили сытными пятикопеечными обедами, которые им выдавали на рабочем месте. «Женщине [в общежитии], ответственной за [их] культурное развитие», Хамагова была особенно благодарна. Она вспоминала: «Она раздавала нам билеты в оперу, на спектакли, в театры – вы не представляете, как трудно было „достать“ билеты на балет или в театр Товстоногова [Большой драматический театр в Ленинграде], а нам они доставались, и иногда совершенно бесплатно – а также в музеи и на выставки». Эта «особая женщина» была их воспитателем: должность воспитателя в общежитиях для рабочих и учащихся была общереспубликанской; таких людей нанимали для «прививания советских социалистических ценностей» молодежи, впервые приехавшей в крупные российские города. Воспитатели должны были также следить за культурным и физическим развитием проживающих и их успехами в учебе[710]. Дважды в неделю Хамагова и ее друзья могли оказаться рядом со сливками ленинградского общества. Связи, сформировавшиеся на различных мероприятиях, и насыщенная культурная программа позволили Хамаговой влиться в городскую жизнь Ленинграда.

Внимание девушки было сосредоточено на поступлении в университет, и она не обратила особого внимания на какие-либо проблемы, связанные с адаптацией к новой обстановке: «Я не обращала внимания на внешнюю сторону жизни там: я легко адаптируюсь к плохой погоде и плохим условиям жизни. Что касается других людей, то я просто не общаюсь с теми, кто мне не нравится»[711]. В следующем году Хамагова все же сумела сдать экзамены и поступила в Институт востоковедения Ленинградского государственного университета. Выбор специализации был для нее важен, поскольку она хотела пойти по стопам отца, ведущего ученого. А в 1970-е гг. в Ленинграде повысился спрос на новое жилье: строительство шло полным ходом, поскольку по всей стране происходил переход с коммунального жилья к формату односемейных квартир. Тогда Хамагова и стала «жертвой» таких изменений: ей выделили комнату в общежитии рядом с Петродворцом, примерно в тридцати километрах от центра города[712]. Поездка на работу теперь занимала более часа в одну сторону, а в транспорте было много людей, да и условия поездок были не самыми лучшими. Все это усложняло для Хамаговой процесс обучения в университете, поскольку там от студентов ждали быстрого освоения трех восточных языков. Ее громкие жалобы на необходимость вставать в 5:30 на утренние занятия утомили администрацию университета, и вскоре она была переведена в более близкое к университету общежитие – на Васильевском острове. То, что ей удалось добиться успеха в таком деле, укрепило убежденность Хамаговой в отзывчивости советской системы на нужды граждан: она верила, что СССР нужны были граждане с активной позицией. А студенты-востоковеды с их языковыми навыками и знанием иностранных культур были, по ее мнению, «особенными», поскольку они имели различные контакты и возможности путешествовать за границу[713].