Голоса животных и растений

Наверное, в том, что самые крупные в мире родственники осла обитают в США, нет ничего сенсационного. Этих животных там всегда привечали. Кто не знает, что осел — своего рода эмблема — это символ Демократической партии США? Эмблему ввел в обиход американский карикатурист Томас Наст, поскольку в его времена осел был главной тягловой силой в южных штатах, население которых выступило главной опорой демократов.

В 1997 году в Австралии был посмертно награжден Пурпурным крестом за храбрость осел по имени Мэрфи, который вместе со своим хозяином, санитаром Джоном Симпсоном Киркпатриком под огнем турецкого снайпера перевозил с поля боя раненых австралийских солдат. Это происходило в Галлиполи, еще в годы Первой мировой войны. Таким образом, через 82 года после совершения подвига была отчасти восстановлена справедливость: надо отметить, что сам рядовой Киркпатрик так и не получил военной награды за проявленную отвагу.

Любопытен тот факт, что храбрый санитар и его осел навечно запечатлены в скульптурном виде: они послужили моделями изваяния в комплексе памяти австралийским жертвам мировых войн. Особенно популярно данное произведение искусства среди детей, посещающих это дорогое всем австралийцам место. Тут следует уточнить. В течение восьми месяцев в 1915 году австралийские и новозеландские войска тщетно пытались захватить высоты Галлиполи, чтобы вывести Турцию из мировой войны; Мэрфи выжил в те памятные дни и был с почетом вывезен в Австралию, а Киркпатрика сразила в самое сердце пуля турецкого стрелка. Пурпурный крест учрежден Королевским обществом предупреждения жестокого отношения к животным. Им награждаются животные, проявившие особое мужество.

Трудно подсчитать, сколько памятников ослам поставлено во всем мире. Говорят, что их очень-очень много. Между тем мулу, ближайшему родственнику осла и лошади, сооружен, кажется, единственный памятник, установленный вблизи американского военного кладбища неподалеку от Парижа. Надпись на надгробной плите гласит:

«Здесь покоится прах незабвенного Мегги. За свою долгую жизнь он ударил копытом 2 генералов, 8 полковников, 17 капитанов, 31 лейтенанта, 544 рядовых и только одну германскую мину».

В Болгарии, в Габрове, перед Домом юмора и сатиры водружена изящная скульптура осла. Правда, после победы в стране демократии у изваяния отломили ухо.

Да что там американцы или болгары! Какой честолюбивый и достаточно эрудированный, интеллигентный человек не мечтает увидеть осла во сне? В подобном случае все известные сонники сулят успех, известность, славу и благополучие. Но как редко удача в виде осла является нам по ночам!

Да приснится каждому из нас осел!

Глава вторая ПЕСНЬ О ВЕРБЛЮДЕ

Творческие поиски журналиста сравнимы с поездкой по горной дороге, изобилующей резкими поворотами, крутыми подъемами и спусками: никогда не знаешь, какая неожиданность подстерегает тебя за очередным поворотом. Едва заканчиваешь сочинять очерк о каком-нибудь признанном вожде — и тут же вынужден опуститься до жизнеописания какого-нибудь, скажем, скорпиона, длинноухого осла или верблюда. Наполеон в примерно такой же жизненной ситуации изрек: «От великого до смешного — один шаг». А до него другой француз, Жан Франсуа Мармонтель, на эту тему выразился несколько более философски: «Вообще смешное соприкасается с великим».

Интерес к верблюдам во мне в свое время возбудил директор департамента естественных наук Академии наук и искусств Сомали — Мухаммед Али Хусейн.

— Удивительное животное! Детище своей среды! Экологически самое приспособленное! Разумное в полном смысле слова, — восхищался этот ученый (в свое время — выпускник Украинской сельскохозяйственной академии в Киеве), ставший специалистом с мировым именем в верблюдоведении. — Проследи — и увидишь, сколь верблюды похожи на людей. Жизненные положения, в которые попадают невозмутимые «корабли пустыни», порой столь разительно напоминают превратности человеческой судьбы, что даже возникает впечатление их человекоподобия, хотя внешне в них не много сходства с homo sapiens.

Весьма многое в образе жизни верблюдов и впрямь напоминает человеческий обиход. Есть среди них и трудяги, на которых зиждется благополучие «подотряда мозоленогих», и убежденные, даже прирожденные празднолюбцы, и вялые равнодушные флегматики, и непредсказуемые гневливые холерики. Последние, правда, чаще всего идут на убой — но, как говорится, перевода им нет.

Первые встречи с «кораблем пустыни»