Голова (Империя - 3)

- Для человека, невинно пострадавшего, как вы, я не хочу сказать, что оправдал бы, но мог бы оправдать временный заем в кассе.

Зейферт уже снова запустил пальцы в волосы.

- Не хватало мне еще этого!

- И что сталось бы тогда с "Главным агентством по устройству жизни"? добавил Терра. - Ведь господин Морхен себя не обижает.

Зейферт перестал метаться.

- Это вы тоже успели пронюхать? - Он принес из несгораемого шкафа целую пачку бумажек. - Вместо денег у меня хранятся только его расписки. Для себя-то он берет по двадцать марок, а для директора тысячи. Куда это все девается?

- Будем надеяться, что наш директор помещает их в блестящие предприятия.

- На это можно только надеяться.

- Я составил себе о нем совершенно ясное представление, - сказал Терра. - Я считаю его гением спекуляции.

- Да, выкручиваться он мастер. А утешать здесь людей приходится мне.

- Собачья жизнь, нечего сказать, - поддержал его Терра.

- Сегодня Морхен потребовал у меня семьдесят тысяч, - чуть слышно прошептал кассир.

- Вы послали его к черту?

- После обеда он придет опять.

- Дайте ему достойный отпор.

- Тогда он донесет директору, что я беру из кассы деньги и даю ему взаймы. Он вертит стариком как вздумается.

- Мы сами так с ним расправимся, как ему, при всем его хитроумии, и не снилось, - заявил Терра с такой непреложной уверенностью, что Зейферт, ни о чем больше не спрашивая, просто потряс ему руку. Но появившаяся публика снова бурно атаковала кассира.

В приемной скопилось много народа, и настроение, царившее там, ясно говорило, что люди пришли за своими деньгами и беспокоятся, что пришли напрасно. Терра понимал, что малейший толчок вызовет стихийное возмущение этих людей против того, кто систематически уносит их деньги, и таким образом избавит директора от его злого гения. С каждым часом директор казался ему все более достойным доверия.

Не входя к себе в кабинет, он снова спустился на улицу, так как приближался момент выхода "Локальпрессе". Редактор биржевого отдела почуял, что статья сулит сенсацию, и хотел напечатать ее сейчас же, в вечернем выпуске. Бодро шагал Терра по Фридрихштрассе. Меньше суток он в Берлине - и уже чувствует себя во всеоружии. В быстром мелькании толпы он не различал отдельных лиц, но ощущал каждого из прохожих, как и разогретую их шагами торцовую мостовую. Надо действовать и приступом взять успех. Кругом нищета, роскошь, мошенничество, и все они уравнены в правах взаимной борьбой. Торговые дома пропускают столько покупателей, сколько могут, и эксплуатируют своих служащих, тоже как только могут. Борьба разрастается, невзирая на тебя и твои терзания. Возьми ж ее в свои руки, сделайся ее вожаком.

Получив у первого разносчика газету, он развернул ее, словно в чаду, но, пробегая столбцы при свете газовых фонарей, быстро отрезвился: в отделе торговли не было ничего. Все же он нашел свою статью, напечатанную в виде фельетона; он прочел ее у подъезда "Главного агентства". Господи, как она искорежена, скомкана! Редактор с присущей ему проницательностью вычеркнул все, что могло пойти на пользу "Главному агентству": допущение на биржу последних акций, а также деятельность "Главного агентства по устройству жизни" в интересах оперы, написанной высокой особой. Правда, литературно-музыкальная оценка произведения частично сохранилась.

Терра поднялся по ступенькам с сознанием: "Первая неудача! Но второе дело стоит двух. В атаку на Морхена!" Пробравшись через толпу к своей двери, он решительно распахнул ее - и так же быстро снова закрыл со словами: "Прошу прощения". Он увидел даму с фиалками в объятиях какого-то господина, но отнюдь не директора. Господин поддерживал ее за талию, а она откинула голову и весь стан так, что его лицо приходилось над ее лицом. Эта картинная поза не оставляла сомнения в том, кто она. Хотя ее наполовину скрывала фигура мужчины и она еще не успела поднять глаза, но как было не узнать в ней женщину с той стороны!

Они отодвинулись друг от друга, однако без излишней поспешности. Женщина с той стороны кивнула Терра так, будто лишь вчера назначила ему свидание.

- Как вам жилось это время? - спросила она по-приятельски.

- Великолепно, - ответил он ей в тон. - Иначе и не может житься заведующему отделом рекламы.

- А наше дело? Ведь у нас всех троих, по-моему, одно общее дело, заметила она своему партнеру.

- Да ну! - воскликнул Терра, искренно удивленный. А у того лицо совсем вытянулось. Он был еще выше женщины с той стороны, казался непомерно широкоплечим и каким-то деревянным, физиономия у него была бульдожья, с глазами навыкате, коротким носом и с обвисшими, несмотря на молодость, щеками.

- Дело? Мне ничего неизвестно, - громким, но пискливым голосом произнес великан.

Княгиня Лили сказала презрительно:

- Оставьте при себе дипломатические ухищрения, господин фон Толлебен. Господин Терра - заместитель господина фон Прасса. Вы можете ошеломить его полной откровенностью, в духе вашего бывшего начальника. Господин фон Толлебен состоит в министерстве иностранных дел, - пояснила она, обращаясь к Терра.