Голова королевы. Том 1

Ваше величество, герцог Кондэ и король Антуан Наваррский благополучно прибыли в Амбуаз и скрываются в корчме «Золотой меч». Я прислан доложить, что ваш последний приказ, по счастью, застал нас раньше, чем мы успели подойти к Амбуазу.

— Какой приказ? — бледнея, воскликнула королева.

Приказ о том, чтобы приступить к штурму не раньше рассвета и одновременно выступить из корчмы «Золотой меч».

— Я не давала такого приказа. Был мой герб на бумаге?

— Нет, но приказ был дан от вашего имени.

— Странно! Кто мог решиться на это?.. Кто передал этот приказ?

— Тот, кто передавал в последнее время почти все ваши приказы. Граф Орланд.

— Я не знаю его! Пресвятая Дева, неужели нас предали!

— Ваше величество, это невероятно.

— Клянусь, я не знаю этого графа и никогда не слыхала его имени!

— В таком случае ваш посол из предосторожности назвался другим именем или же избрал этого посредника Во всяком случае, если он и злоупотребил вашим именем, то заслуживает нашей благодарности, так как приказ очень целесообразен. Было бы опасно теперь приводить в исполнение наш план, так как стража усилена вдвое.

— Усилена? — переспросила Екатерина в волнении.

— Да, ваше величество, но она кутит на славу, через несколько часов она будет мертвецки пьяна и не окажет ни малейшего сопротивления, между тем как в настоящий момент было бы опасно вводить в город даже незначительную часть войска.

— Как? Они пьют? Кто дал им вина?

— Герцог Гиз. Здесь, во дворце, стража также удвоена и сидит у бочек с вином. Герцог решил, по-видимому, устроить праздник для всего гарнизона, и к утру не окажется и десяти человек, которые могли бы стоять на ногах.

— Помоги нам, Пресвятая Дева! — прошептала Екатерина.

Лакей отворил дверь и доложил тихим голосом:

— Герцог Гиз!

Екатерина знаком указала кавалеру на боковую дверь, а сама возвратилась в приемную, где герцог в парадном одеянии ждал ее.

Туалет герцога несколько упокоил Екатерину: Гиз был одет для танцев, а не для сражения. Ее беспокойство тотчас же сменилось высокомерием.

— Герцог, вы заставили ждать себя, — сказала она с легкой иронией, — но я польщена уже и тем, что настоящий регент Франции снизошел до того, что явился на мой зов.

— Государыня, власть имеющим предоставляется право глумиться. Вы отлично знаете, как много мне приходится бороться, чтобы хоть сколько-нибудь оправдать доверие моего короля, в особенности с тех пор, как вы стали относиться ко мне враждебно.

— Враждебно? Ваша светлость, это означало бы, что я — мятежница. Вы неразборчивы в выражениях относительно человека, который напрасно предлагал королю свой совет и свои услуги. Я принуждена к бездеятельности, вот и все.

— Это много значит. Это почти означает гибель целой армии.

— Тем не менее вы еще недавно полагали, что без меня можно обойтись. Очевидно, обстоятельства сложились иначе, чем вы того ожидали?

— Ни в коем случае, ваше величество! Если я и сожалею, что лишен вашей помощи, то лишь потому, что не обладаю такой ловкостью, с какой вы ведете войско, той молчаливой энергией и искусством предвосхитить все планы противника. Но я не сомневаюсь в нашей победе.

— В таком случае я завидую вашему спокойствию! — ответила Екатерина с ехидной улыбкой. — Если мои сведения достоверны, то в скором времени гугеноты готовятся напасть на Амбуаз.

— Мы сумеем встретить их.

— Вы, кажется, очень самоуверенны, следовательно, мое предостережение бесполезно.

— Ваше величество, я ценю это предостережение как доказательство вашего примирительного настроения. Я дорого дал бы за то, чтобы удостоиться такой союзницы, как вы, ваше величество. Наши интересы совершенно одинаковы. Король слаб и нуждается в руководителе. Оба мы — ярые католики и желаем только одного — истребления гугенотов. Если бы мы действовали единодушно, не нужно было бы никакого восстания. Но вы относитесь ко мне враждебно по совершенно ничтожным причинам: вы сердитесь на меня за то, что я защищаю незначительных людей, и за то, что я не вполне подчиняюсь вашей воле. Вместо того, чтобы идти рука об руку, мы — почти враги. Но еще не поздно нам примириться.

— Нет, поздно, ваша светлость! Вы потерпели фиаско и теперь ищете моего содействия, которое раньше отвергали. Если я когда-нибудь вмешаюсь в политические дела, то исключительно для того, чтобы спасти Францию, а не исправлять ваши ошибки.

— Ваше величество, я повторяю, что в настоящий момент не нуждаюсь ни в какой помощи.

— А я знаю, что вы настолько ослеплены и самонадеянны, что не предвидите грозящей вам гибели!

— В таком случае вы считаете меня за плохого игрока! Но допустим, что вы заблуждаетесь относительно грозящей мне опасности, и я окажусь более ловким, чем вы полагали, что тогда?

— Тогда герцог Гиз торжествовал бы, но отнюдь не искал бы единения со мной, — иронически усмехнулась Екатерина.

— Значит, вы не хотите допустить такую возможность. Вы сказали, что слишком поздно для меня спасаться, а если я скажу, в свою очередь, что через несколько часов вам будет слишком поздно протянуть мне руку?

Екатерина растерялась.