Голова королевы. Том 1

Вдова в восемнадцатилетнем возрасте и француженка с одиннадцати лет, Мария Стюарт почувствовала всю тяжесть утраты, причиненной ей смертью мужа, впала в глубокое отчаяние, заперлась на несколько дней у себя в комнатах и не принимала никого, кроме своих ближайших родственников. Разумеется, Мария охотно осталась бы во Франции и жила бы там в качестве вдовствующей королевы, но, с одной стороны, ей угрожала ненависть Екатерины, а с другой — молодой король Карл IX, брат ее покойного мужа. Он надоедал ей своей назойливой любовью, проводил целые часы перед ее портретом и повторял, что он согласился бы лечь в могилу, как его брат, если бы ему, как покойному королю, удалось обладать перед смертью целый год прекрасной Марией Стюарт.

II

Весна стояла в том году холодная и пасмурная.

В тихом уединении Сен-Жермена, под зеленеющими буками, где протекли веселые дня счастливой юности Марии Стюарт, где она срывала цветы своей сладостной любви, сейчас бродила убитая горем молодая вдова. Граф Мортон шел рядом с ней. Могущественный шотландский лорд принес ей письмо. В нем было сказано, что она должна вернуться домой, если не хочет потерять унаследованную корону. Кроме того, он сообщил, что весть о смерти Франциска II лишь потому заставила шотландских мятежных лордов на время присмиреть и пойти на уступки, что каждый из них надеется овладеть рукой вдовствующей королевы, а следовательно, и короной.

Ее рукой! Как будто она могла отдать свою руку без сердца, а ее сердце могло когда-нибудь позабыть, что единственный любимый ее человек покоится в земле Франции! Марии казалось насмешкой, что люди надеялись на ее любовь там, откуда исходили все оскорбления, испытанные ею. Однако час назад духовник серьезно увещевал ее, говоря, что Небо требует от нее жертвы, что Господь, даровавший ей королевский венец, налагает на нее долг послужить вечной вере посредством власти этого венца. Мало того, он говорил, что Провидение отняло у нее супруга, может быть, именно ради того, чтобы она вернулась обратно в Шотландию и снова ввела в своем государстве католичество и судила еретиков.

Королева Англии также прислала Марии письмо. Политика Елизаветы напоминала приемы льстивой кошки, она пыталась отвлечь Марию Стюарт от Франции. Граф Бедфорд прибыл в Париж под предлогом изъявить юной вдове соболезнование и посоветовать ей заключить мир с шотландскими мятежниками. В разговоре с ним Мария заявила, что на самом деле никогда не думала оспаривать у Елизаветы ее трон и выразила желание жить с Елизаветой в наилучших соседских и родственных отношениях. Однако Мария остерегалась последовать ее совету — признать новый парламент. Она оказалась бы отступницей от своей веры, если бы подписала соглашение, обрекавшее католическую религию на изгнание.

Тогда Бедфорд предупредил королеву, что Елизавета не выдаст ей охранной грамоты для свободного пропуска через свои владения, пока она не подпишет эдинбургского договора, составленного мятежными лордами.

Мария покраснела и, глубоко оскорбленная, ответила с королевской гордостью:

— Ни о чем не сожалею я так глубоко, как о том, что унизила себя просьбой о милости перед Елизаветой Я не хотела вносить беспокойство в ее государство, я искала только ее дружбы. Она же сначала возбудила против меня моих подданных, а теперь, когда я осталась вдовой, ваша королева полагает, что может угрожать мне! Я уеду отсюда, хотя мне было бы приятнее остаться во Франции, чем воевать в Шотландии с бунтовщиками. Я исполню свой долг. Если буря выбросит меня на английский берег и я попаду во власть Елизаветы, пусть она убьет меня тогда. Может быть, это лучше, чем такая жизнь. Да будет воля Божья!

Глубоко растроганный, слушал граф Мортон прекрасную, удрученную горем женщину. Он невольно положил руку на меч и воскликнул с одушевлением:

— Есть еще мужчины, которые сумеют заслужить ваше уважение и отдадут последнюю каплю крови за свою королеву.

Тут к ним подошел Кастеляр. Мария вздрогнула. Сходство Боскозеля с ее покойным мужем было так велико, что ей показалось, будто она видит Франциска.

— Я еду, — шепнула она в ответ на его вопросительный взгляд, — это решено.

Были ли то слова прощания или же ее сердце давало ему понять, что он может следовать за ней? Кастеляр знал, что не только Филипп Испанский просил ее руки для своего сына, но что все шотландские дворяне прочили молодую королеву в жены кому-нибудь из их семьи: Неужели с сердцем, обливающимся кровью, он должен увидеть, как другой завладеет ею и осквернит эти уста, украсит это дивное чело нежеланной миртой, как голову жертвенного агнца?

— Вы молчите? — прошептала опять Мария. — О, Боже мой, если я нуждалась когда-нибудь в совете моих друзей, то именно теперь…

Граф Мортон удалился. Никто не был ему так ненавистен, как французские кавалеры. Франция была виновницей волнений в Шотландии. Это она раздула междоусобную вражду, а теперь отказывала в помощи против Англии.